Все, в чем он нуждается

Торн Оливия

Дикое, животное выражение похоти внезапно сменилось плутоватой ухмылкой, которую я так хорошо знала.

— В этом половина удовольствия, — сказал он и снова опустил язык к моей груди.

Я застонала, затем попыталась составить связное предложение.

— …быть пойманным — это весело?

Он снова поцеловал мою шею, погладил губами мое ухо и прошептал:

— Нет, опасность быть пойманным.

После этого я ни за что не смогла бы сказать «нет».

Мысль о том, что кто-то нас увидит, была подобна

бензину в бушующем огне внутри меня.

Я до смерти боялась…

И все же глубокая, первобытная часть меня хотела этого.

Хотела, чтобы кто-нибудь нас поймал.

Хотела, чтобы кто-нибудь увидел, как этот великолепный, невероятный, сильный мужчина трахает меня.

— Ты позволишь? — прорычал он мне в ухо, мягкий, опасный и безумно горячий. — Пожалуйста… Пожалуйста, Лили, пожалуйста, позволь мне трахнуть тебя.

Я закрыла глаза и впилась ногтями в его плечи.

— … да — прошептала я.

Его губы встретились с моими, наши языки соприкоснулись.

Затем он потянул вниз правую сторону моего платья и полностью обнажил обе мои груди.

Когда он наклонился и снова жадно пососал, блаженно переключаясь с одного соска на другой, я почувствовала, как его пальцы зацепились за мои трусики и начали стягивать их.

Я снова открыла глаза и в ужасе посмотрела, нет ли кого за пределами патио.

Мы все еще были одни.

Я сдвинула ноги ближе друг к другу, чтобы ему было легче стянуть с меня трусики, и почувствовала, как влажная ткань скользит по моей коже.

Он скомкал черное кружево в руке и сунул его в карман. Затем расстегнул молнию на брюках, немного откинулся назад, чтобы дать себе больше места, и вытащил свой член.

Я зачарованно наблюдала, как его пальцы обхватили толстое основание, а затем застонала, когда он прижал его кончик ко мне.

Распухшая головка, все еще влажная от его спермы, скользнула по моим мокрым губам. Затем он двинул головку вверх, прижимаясь к моему клитору, скользя вверх и вниз. Каким бы твердым он ни казался, кончик был мягким, — и от этого давления по всему моему телу прошла волна удовольствия.

Коннор отпустил свой ствол, обхватил мою задницу и легко поднял меня в воздух.

Я обвила руками его шею и прикусила губу, глядя ему в глаза.

Я почувствовала, как что-то твердое и влажное коснулось внутренней стороны моего бедра, затем скользнуло по коже, и, наконец, раздвинуло мои губы.

О БОЖЕ.

Затем он медленно опустил меня, всей длинной проникая глубоко внутрь. Его толщина полностью заполнила меня.

Я громко вскрикнула и провела пальцами по его спортивной куртке.

Блаженная наполненность… сладостное давление быть полностью заполненной… каждый дюйм его тела прижимался ко мне, внутри меня, со мной — как жидкий мед, сахар и шоколад, и каждая сладкая на вкус вещь превращалась в ощущение.

А потом он начал трахать меня.

Ахххххххх.

Это был не тот нежный, милый Коннор, который не торопился.

Это был зверь, выпущенный на волю.

И о

БОЖЕ, мне это так нравилось.

Просто ощущая его безумие, слыша его гортанные звуки, когда он глубоко входил в меня — зная животную страсть, которую я вызывала в нем…

Это пробудило во мне зверя.

И я начала трахать его в ответ.

Я имею в виду, что он полностью контролировал меня; легко удерживал мое тело, наполняя меня снова и снова.

Но я провела ногтями по его спине, по волосам, укусила за шею, едва сдерживаясь. Я чувствовала, как что-то высвободилось во мне, и я не могла насытиться Коннором, его прикосновениями, его запахом, его вкусом, его кожей, его членом.

Я вскрикивала с каждым толчком его тела, шлепающего меня по заднице. Это были не женственные, чувственные стоны, а животные звуки, пронзительные крики и хрюканье. Я чувствовала, как мое удовольствие поднимается все выше и выше…

А потом я кончила, великолепно, всепоглощающе, мощный раскат грома, который потряс меня до глубины души, не останавливаясь, продолжал приближаться с каждым великолепным ударом и толчком Коннора внутри меня, окуная меня все глубже и глубже в блаженство.

А потом мой оргазм начал спадать, с большими промежутками между сокращениями, но Коннор не сдавался. Я чувствовала, что могу кончить снова — я чувствовала, что снова начинаю подниматься, чувствовала, как нарастает удовольствие, пораженная тем, что такое возможно…

И тут я открыла глаза.

Кто-то стоял на тропинке и заглядывал внутрь.

Никто не просунул голову внутрь; просто угол, под которым кто-то стоял, позволял им заглянуть внутрь. Немного, но достаточно, чтобы понять, что происходит.

На самом деле их было двое, но сначала я увидела женщину.

Она была примерно моего возраста. Очень красивая. С черными волосами, аккуратными чертами лица, большими зелеными глазами и загорелой кожей. Она была одета в бикини, которое едва прикрывало ее тело. У нее был тонкий живот, словно она всю жизнь занималась пилатесом, с чем-то вроде саронга (примечание: традиционная мужская и женская одежда ряда народов Юго-Восточной Азии и Океании. Представляет собой полосу цветной хлопчатобумажной ткани, которая обёртывается вокруг пояса (или середины груди — у женщин) и прикрывает нижнюю часть тела до щиколоток, наподобие длинной юбки.), обернутого вокруг бедер, и крошечным бриллиантовым пирсингом в пупке.

Она выглядела так, словно была популярной девочкой в школе — одной из самых красивых.

И она смотрела на меня, наблюдая за моими муками страсти.

И я могла понять, несмотря на потрясенное выражение ее лица и слегка приоткрытый рот…

Она хочет оказаться на моем месте.

Она смотрела на меня с удивлением, ревностью и тоской.

Может быть, это был затылок Коннора, или его широкие, мощные плечи, или идеальная задница в костюме за пять тысяч долларов… но я видела, как она посмотрела на него, а потом на меня, и поняла, что она хочет быть там, где я.