Все вечеринки завтрашнего дня
Шрифт:
Он полагал, что Дариус все же был прав в своем суждении, и это заставляло задуматься: сколько развелось кругом новой дряни, а народ и не думал забывать о старой. Запрети, скажем, сигареты — и люди придумают, что можно курить вместо них! «Счастливому дракону» не разрешалось продавать бумагу для самокруток, но шла бойкая торговля мексиканскими папильотками, которые пускались в дело ничуть не хуже. Самая популярная марка называлась «Больше волос», и Райделл порой гадал, была ли использована хотя бы одна папильотка для завивки шевелюры. И как вообще можно завить волосы на прямоугольнички папиросной бумаги?
— Без десяти, — бросил через плечо Дариус. — Хочешь проверить поребрик?
В четыре часа одному из них выпадал
— Для демонстрировать забота «Счастливый дракон» о безопасность в район, охранный персонал будет патрулировать поребрик перед магазин на постоянный основа, каждый ночь.
Райделл кивнул.
— Вы не позволено долго отсутствовать из магазин, — добавил мистер Парк. — Пять минута. Непосредственно перед перерыв! — пауза. Щелчок. — «Счастливый дракон» должен быть высокопрофессиональный, дружелюбный, чувствительный к местной культура.
— А что это значит?
— Кто-нибудь спит, вы их подвинуть. Дружелюбный. Работать шлюха, вы ей «привет», анекдот, подвинуть.
— Я боюсь этих старух, — сказал Райделл без всякого выражения на лице. — В Рождество они наряжаются эльфами Санта-Клауса.
— Никакой шлюха перед «Счастливый дракон».
— Чувствительный к местной культуре?
— Рассказать анекдот. Шлюха любит анекдот.
— Может быть, в Сингапуре, — сказал Дариус, когда Райделл изложил ему инструкции Парка.
— Он не из Сингапура, — сказал Райделл. — Он из Кореи.
— Так что, по сути, они хотят, чтобы мы «показали себя», расчистили несколько ярдов тротуара, были дружелюбными и чувствительными?
— И рассказать анекдот.
Дариус прищурился:
— Знаешь, какой народ зависает перед второсортной лавочкой на Сансет в четыре утра? Малолетки под «плясуном» со съехавшими крышами и галлюцинациями из фильмов про монстров. Угадай, кому достанется быть монстром? Плюс там тебе еще и зрелые социопаты: старше, изощренней, полифармней…
— И что?
— С дерьмом их смешать, — сказал Дариус, — отобрать к черту наркоту.
— Давно пора. Сам бог велел.
Дариус глянул на Райделла:
— Ты первый.
Он был из Комптона и единственный из знакомых Райделла, кто действительно родился в Лос-Анджелесе.
— Ты крупнее.
— Размер — это еще не все.
— Точно, — согласился Райделл.
Все лето Райделл и Дариус вкалывали в ночной охране «Счастливого дракона», изготовленного на заказ модуля, который был доставлен вертолетом к стоянке бывшего автопарка на Стрипе. До этого Райделл работал ночным охранником в Шато, чуть выше по улице, а еще раньше водил фургон для компании «Интенсекьюр». А еще раньше, весьма недолго — и об этом он старался думать как можно реже, — он служил офицером полиции в Ноксвилле, штат Теннесси. Когда-то в те времена он дважды чуть не стал героем телешоу «Копы влипли», на котором он вырос, но с тех пор старался никогда не смотреть. Ночные дежурства в «Счастливом драконе» оказались куда интереснее, чем Райделл мог себе представить. Дариус говорил, что это все потому, что на милю-другую в округе больше нет других точек, торгующих чем угодно, что только может понадобиться кому угодно, на регулярной основе и наоборот. Лапша для микроволновок, диагностические тесты для большинства вензаболеваний, зубная паста, весь ассортимент одноразовых товаров, карточки доступа в сеть, жвачки, вода в бутылках…
«Счастливые драконы» расплодились по всей Америке, по всему миру, если на то пошло, и чтобы это доказать — вот вам у входа, как фирменный знак, стояла «Всемирная Интерактивная Видеоколонна „Счастливого дракона“». Встречи с ней нельзя было избежать ни на входе, ни на выходе из магазина — и, конечно, нельзя было не увидеть очередную дюжину «Счастливых драконов», связанных на данный момент по сети с лавкой на Сансет: в Париже, в Хьюстоне или Браззавилле — где угодно.
Их тасовали каждые три минуты, исходя из практических соображений и установленного факта, что, если максимальное время просмотра будет длиться чуть дольше, детишки со всех дебильных задворков мира начнут на спор трахаться перед камерой. Вам и так доставалось определенное число голых задниц и прочих частей тела. Или еще привычней, как этот урод из пражского захолустья, который, как раз когда Райделл выходил проверить поребрик, выставил напоказ в камеру свой «универсальный палец».
— У нас все так же, — ответил Райделл неизвестному чеху, прикрепляя на пояс неоново-розовую сумку с эмблемой «Счастливого дракона», которую он должен был по контракту таскать с собой во время дежурства.
Вообще-то он не возражал, хотя сумка и выглядела дерьмово: зато она была пуленепробиваемой, с выдвижным нагрудным кевларовым «слюнявчиком», который можно было закрепить вокруг шеи, если дела шли совсем плохо.
Однажды некий обдолбанный в дым посетитель с керамическим кнопарем предпринял попытку проткнуть Райделла прямо через логотип «Дракона», — и это на второй неделе работы! — после чего Райделл даже как-то сдружился с несуразной штуковиной. Он повесил памятный кнопарь на стену в своей комнате над гаражом миссис Сикевиц. Они нашли нож под банками с арахисовым маслом, после того как парни из ДПЛА, Департамента полиции Лос-Анджелеса, забрали того обдолбанного. У кнопаря было черное лезвие, похожее на стекло, облепленное песком. Райделлу нож не нравился: лезвие из керамики давало странную балансировку и было такое острое, что он успел уже дважды порезаться. Он не знал, что с ним делать.
Сегодня ночью проверка поребрика была необременительна. Неподалеку стояла молодая японка с ошеломительно длинными ногами, торчавшими из вовсе ошеломительно коротких штанишек. Не то чтобы японка. В Эл-Эй Райделл понял, что разницу здесь уловить очень трудно. Дариус как-то сказал, что гибридная стать стала ходовым товаром, и Райделл решил, что он прав. Эта девица — сплошные ноги! — была почти с Райделла ростом, а ему казалось, что японцы обычно пониже. Но кто его знает, может, она выросла здесь, как перед этим выросли ее предки, и местная пища сделала их высокими. Он слыхал о подобных случаях. Но нет, решил он, приближаясь, дело в том, что это вовсе не девушка. Смех, да и только, как вас могут обдурить. Обычно различия не так очевидны. Он едва не принял ее за настоящую девушку, но, подсознательно оценив ее телосложение, понял, что это не так.
— Эй, — сказал он.
— Хочешь меня подвинуть?
— Ну, — сказал Райделл, — мне положено.
— А мне положено стоять здесь на улице и клеить истасканную клиентуру, чтобы купила у меня минет. В чем разница?
— Ты вольный стрелок, — наконец решил он, — а я получаю зарплату. Спускайся по улице и иди минут двадцать, никто тебя за это не уволит. — Он чувствовал запах ее парфюма сквозь сложную смесь ядовитых газов в воздухе и прозрачный аромат апельсинов, витающий здесь порой по ночам. Где-то рядом цвели апельсиновые деревья, вернее, должны были цвести, но он до сих пор ни одного не видел.