Все запутано
Шрифт:
С радостью.
Ее зовут Макензи. У нее длинные светлые волосы и самые большие голубые глаза. Ей почти четыре. Видите ее? Сидит на качели, вместе со мной.
— Ну, Макензи, ты уже решила, кем станешь, когда вырастешь?
— Да. Я буду плинцессой. И я хочу выйти замуз за плинца и зить в замке.
Мне надо поговорить со своей сестрой. Дисней опасен. Лично я считаю, это та еще хренотень, что разрушает и промывает мозг.
— Ну, или ты можешь заняться недвижимостью. А потом уже купить себе замок сама, и не нужен тебе никакой принц.
Она думает, что это забавно. Смеется.
— Дядя
Боже, правый!
— У тебя полно времени, успеешь еще родить. После того, как получишь магистра по бизнесу или медицинскую степень. Или ты можешь стать председателем правления и открыть детский сад при офисе. И тогда сможешь брать своих детей с собой на работу каждый день.
— Мама не ходит на лаботу.
— Твоя мама себя недооценивает, милая.
Моя сестра была блестящим судебным адвокатом. Она запросто смогла бы выступать в Верховном Суде. Серьезно. Она была настолько хороша.
Александра работала всю беременность, и к ней уже стояла очередь из нянь. Но потом она впервые взяла на руки Макензи. В тот же день она заявила няне, что не нуждается в ее услугах. Я ее в этом не виню. Не могу представить работы важнее, чем следить, чтобы моя замечательная племянница росла счастливой и здоровой.
— Дядя Длю?
— Да?
— А ты хочешь умелеть один?
Я улыбаюсь.
— Я планирую жить долго, сладкая моя.
— Мама говолит, что ты умлешь один. Она сказала папе, что ты умлешь, и твой гнилой тлуп еще не сколо найдет уболщица.
Чудненько. Спасибо, Александра.
— А что такое тлуп, дядя Длю?
Супер!
От ответа меня спас Мэтью, который спускался по лестнице во двор.
— Эй, милая, смотри, кто там!
Она спрыгивает с качели и бросается в раскрытые объятия Мэтью.
И до того, как вы меня спросите, мой ответ — нет. Когда она вырастет, моя любимица никогда не свяжется с таким парнем, как я. Она будет слишком умной для этого. Я об этом позабочусь. Думаете, я веду себя как лицемер, а? Это ничего. Переживу.
Мэтью выпускает Макензи из рук и подходит ко мне.
— Привет, друг.
— Что такое?
— Ты вчера ушел рано? — спрашивает он меня. — И так и не вернулся назад на вечеринку.
Я пожимаю плечами.
— Не было настроения. Позанимался в спортзале и отправился спать.
На самом деле я провел часа три выбивая всю дурь из боксерской груши, все время представляю на ее месте лицо Билли Уоррена.
— Ты тусовался с девчонкой Долорес?
Он кивает.
— С ней, Кейт и Билли.
Я трясу головой.
— Этот жополиз.
К нам подходит Макензи и поднимает вверх стеклянную банку, наполненную банкнотами. Я сую в нее доллар.
— Он не так уж и плох.
— Идиоты меня бесят.
Макензи еще раз поднимает банку, и в нее отправляется еще доллар.
Банка?
Это придумала моя сестра, которая считает, что я слишком грубо выражаюсь для ее отпрыска. Это Банка за Плохие Слова. Если кто-то — обычно это я — ругается, то должен заплатить доллар. Такими темпами, в этой банке накопится Макензи на колледж.
— Ну, что там у тебя с Долорес?
Он улыбается.
— Мы проводим вместе время. Она классная.
Обычно Мэтью выдает больше подробностей. Не то чтобы
А сейчас он чего-то умалчивает. Что это такое?
— Я так понимаю, ты ее поимел?
Он хмурится.
— Все совсем не так, Дрю.
Я запутался.
— Тогда как, Мэтью? Ты пропускал наши похождения больше чем две недели, еще могу понять, если это было ради ублажения какой-нибудь цыпочки. Но если нет, в чем тогда дело?
Он улыбается какой-то ностальгической улыбкой, вспоминая-о-счастливых-днях улыбкой.
— Она просто… другая. Трудно объяснить. Мы разговариваем, понимаешь? И я постоянно о ней думаю. Как только я с ней расстаюсь, в туже минуту не могу дождаться, когда увижу ее снова. Она просто… поражает меня. Мне бы хотел, чтобы ты понимал, о чем я говорю.
И самое ужасное — я точно понимаю, о чем он говорит.
— Ты на опасной территории, друг. Видишь, что творится со Стивеном. Эта дорожка ведет к Темной Стороне [14] . А мы всегда говорили, что мы туда не попадем. Ты уверен насчет этого?
Мэтью улыбается, и говорит голосом Дарта Вейдера:
— Ты не знаешь мощи Темной Стороны.
***
Время ужинать. Моя мать устраивает представление, когда выносит индейку, и все охают и ахают до тех пор, пока мой отец не начинает ее разделывать. Это точно — чертову Норману Роквеллу [15] и то далеко до нас. Когда все чашки переданы и тарелки наполнены, моя мама говорит:
14
Речь идет о «Звездных войнах»
15
Норман Роквелл — популярный американский художник и иллюстратор. На протяжении сорока лет иллюстрировал обложки журнала The Saturday Evening Post.
— Дрю, милый, я соберу тебе с собой продукты, что останутся от ужина. Не хочу даже думать о том, как ты питаешься там у себя в квартире, когда никого нет рядом, чтобы приготовить тебе нормальной еды. И я проставлю даты на контейнерах, чтобы ты знал, когда выкидывать. Последний раз, что я заглядывала в твой холодильник, казалось, ты ставишь там научные эксперименты, потому что там что-то росло.
Да, моя мамуля меня любит. Я же говорил.
— Спасибо, мам.
Мэтью и Стивен издают чмокающие звуки в мою сторону. Показал им обоим фиги. И вижу, как Макензи смотрит на свои пальчики и пытается скопировать мой жест. Я быстро накрываю ее руки своими и качаю головой. Вместо этого показываю ей знаменитый жест Спока [16] .
16
попарно сомкнутые пальцы