Все зависит от нас
Шрифт:
А я вдруг всё понял. Е-моё! Как пацана! Причём с самого начала! Все удивлявшие до этого вопросы становились ясными и понятными. И почему у меня всё влёт получалось, и почему постороннего мужика даже не проверяли толком. И каким макаром «контуженый» новичок вообще в столь серьёзное подразделение не только попал, но и смог в нём остаться. Я же считал, что это исключительно моя заслуга. Выступал тут, как гениальный изобретатель и невье… в общем, охрененный пророк! А как меня слушали все, прямо рот раскрыв! Ой, как стыдно! Надо же быть настолько тупым, чтобы всё это не увидеть! Блин, и даже Сталин, выходит, ваньку валял! Стало понятно, почему все мои действия, за которые любого, невзирая на чины,
…А я-то себя самым умным считал… Ох, не довело до добра раздутое самомнение. И что дальше?.. Кашлянул, рывком встав и отслеживая реакцию окружающих. Никто к оружию не дёрнулся — уже хорошо. Ну ладно, мой ход.
— Товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга, есть один вопрос — и давно вы меня вели?
НКВДэшный генерал, которого я привык считать отцом-командиром, хмыкнул и ответил:
— Да в общем, с самого начала. После доклада Лаврентию Павловичу о приходе Гусева с неизвестным человеком я уже хотел после госпиталя отправить тебя дальше, на фильтр, к армейским особистам. Вот только буквально через два часа после разговора на меня вышел сам Верховный и приказал оставить тебя у нас. Он вообще много тогда указаний дал…
— И когда почуяли неладное со мной?
— Практически сразу. Начиная от словечек непонятных и заканчивая тем, как ты на пару с майором связисток покрывал. А у баб языки длинные и они всем необычным в этом деле друг с дружкой делятся.
Вот те нате! Интересно, что же в моём трахе могло быть необычного? Очень даже обычно всё. Сунул, вынул, убежал… Ладно, сейчас не до этого. Почесав нос, поинтересовался дальнейшими перспективами:
— И что теперь?
— Теперь всё зависит от тебя и только от тебя…
Ух ты как! Значит, от меня? Ну-ну… Тогда получите:
— А если я захочу уйти?
И вот здесь Колычев меня убил напрочь:
— Иди… Верховный предупреждал, если у тебя появится такое желание — не удерживать.
Во блин… Я застыл на месте, растерянно переводя взгляд то на одного, то на другого. Они что — курицу, несущую золотые яйца, отпустят просто так? Да и вообще — так не бывает. По логике, меня сейчас должны взять под белы рученьки, тщательно упаковать, загрузить на самолёт, вывести подальше от фронта и трясти до полного посинения. Уж я-то знаю — филантропов в нашей конторе нет. Может, это просто понты? Проверим… Глядя на сидящих гэбистов, коротко козырнул и со словами:
— Тогда — счастливо оставаться.
Пошёл к выходу, каждую секунду ожидая окрика или попытки захвата. Молчат… Не оглядываясь, в напряжении вышел на крыльцо. Там тоже не было автоматчиков. Хм…. И во что они со мной играют? Сев в «уазик», завёл мотор. Тихо… Ну и флаг вам в руки! Газанув так, что грязь полетела фонтаном, рванул по дороге в сторону фронта.
Проехав минут двадцать, остановился, съехав на обочину и заглушив мотор. Па-ба-ба-бам! Вопрос — что дальше делать? Судя по всему, гоняться за мной никто не хочет… Даже обидно стало. Я-то рассчитывал, что следом, на небольшом удалении хоть кто-нибудь да будет двигаться. Не могли же они в самом деле меня так просто отпустить? Посмотрел назад на дорогу — пусто, никаким хвостом и не пахнет. Неужели так и есть — вопреки всякой логике и здравому смыслу, взяли и отпустили? Ну дела…
Глядя, как усатый регулировщик лихо разруливает колонны идущей на передовую техники, выкурил несколько папирос и, коротко матюгнувшись, развернул «УльЗиС» обратно. Даже это просчитали психологи хитровыделанные! Некуда мне
Хоть слегка понять чувства старшего поколения у меня получилось, когда в свою часть, через десять лет после дембеля, решил прошвырнуться. Был там недалеко по делам, вот заодно и подумал — почему бы весёлую молодость не вспомнить? Затарился, как дурак, баулами с выпить-закусить и поехал. Конечно, не рассчитывал встретить хоть кого-то из знакомых, но вот прогуляться по полку, заглянуть в боксы, пройтись по казарме батальона очень хотелось. Ну и приехал… От полка остались только полуразбитые коробки казарм. От боксов и того не осталось… даже мусора. Сквозь брусчатку — трава пробивается. Вместо плакатов, на которые в своё время плеваться хотелось, — гнутые и ржавые металлические трубы. Нет, оказывается, больше моего полка. Сократили в связи с выгодным для НАТО договором. И спрашивается — зачем я тут два года горбатился? Зачем пальцы морозил — движки перебирая, зачем ночами на полигоне не спал, зачем перманентный гайморит зарабатывал? Это что — никому не надо было? Ощущение тогда такое накатило — как будто на голову нагадили… Только вот я два года потерял, стране долг отдавая, а старики всю жизнь… И не их вина, что наши правители лукавые эту страну благополучно просрали, лишь бы самим до власти дорваться.
Так что хер с ней, той камерой из мягко обшитых стен. Буду видеть, что всё идёт не туда, сам себе головёнку сверну и всё… пусть дальше сами разбираются, но во всяком случае у меня совесть будет спокойна — сделал всё, что мог! Но трепыхаться, чтобы всё получилось лучше, буду до конца!
За этими мыслями чуть не проскочил знакомый поворот. С юзом тормознул машину и потряс головой. Ни фига меня накрыло! Вот уж не думал, что такое внутри сидеть может! Закурил, избавляясь от неожиданно накатившего патриотизма, и, вывернув руль, покатил в нашу деревню.
Там суеты в связи с моим отъездом не наблюдалось. Гриня распекал бойца из молодого пополнения. Мишка Северов выскочил из домика связистов, сморкнулся и, зябко передёрнув плечами, шмыгнул обратно. Санинструктор Валечка выстроила солдат охраны для проверки по форме номер пять. М-да, отряд не заметил потери бойца… Хотя про эту потерю пока знают только двое. Ладно, надо глянуть, чем эти двое сейчас заняты. Остановившись возле крыльца, заглушил «уазик» и, пройдя в хату, несколько раз стукнул в дверь.
— Зайдите!
Диспозиция в комнате оставалась прежней. Серёга сидел на лавочке, а Колычев курил возле окна. Но увидев меня, он только улыбнулся, а вот Гусев, вскочив со своего насеста, заграбастал в охапку и начал тискать, вопя при этом:
— Я же говорил — он вернётся! Я же говорил! Молодец, чертяка! Какой же ты молодец!
Сделав официальную морду, вывернулся из захвата и предупредил:
— Но, но. Руки прочь, товарищ предатель! Мне с такими людьми, которые втёмную играют, не по пути… А ведь мы с тобой из одного котелка кашу метали… Эх ты, майор!