Все Здесь Хорошие Люди
Шрифт:
Детективы, напротив, были настойчивы, как никогда. Таунсенд особенно подозрительно относился к Крисси, его холодный голубой взгляд постоянно следил за ней. Однажды он и Лэкс попросили ее прийти в участок для разговора, где они сообщили, что их служебные собаки наткнулись на ее багажник, обнаружив запах тлена. Когда позже криминалисты обыскали его, они нашли волокна от ночной рубашки, которая была на Януарии в ночь ее смерти.
Крисси почувствовала, как вспотела, когда рассказывала детективам, что часто клала в багажник детские вещи, особенно вещи Януарии для танцев. На жаре они становились грязными, что, возможно, объясняет запах. Что касается волокон, то, как она только что сказала, одежда ее дочери
В последующие дни после допроса Крисси, как туго закрученная пружина, ждала, что детективы Таунсенд и Лэкс постучат в их дверь с ордером на ее арест. Но они так и не пришли. Дни превращались в недели, и в конце концов срочность, с которой детективы говорили о деле, переросла в нечто более близкое к смирению. Таунсенд перестал смотреть на нее, как на животное, которое он пытался поймать, и стал смотреть на нее, как на животное, которое сбежало. Месяцы проходили без каких-либо новых событий, а затем, в мгновение ока, мир перешел в новое столетие, и дело заглохло.
Для Крисси годы прошли под действием валиума и снотворного. Она продолжала одеваться в церковь и краситься, выходя из дома, но ее разум был вечно пуст, оцепенение было единственным облегчением от горя потери дочери и мучений жизни с мальчиком, который убил ее, и мужчиной, который никогда не был тем, в ком она нуждалась.
И вот в 2004 году, через десять лет после потери Януарии, произошло нечто, что снова сделало эти дни терпимыми. Впервые в жизни Крисси влюбилась.
Все началось в четверг днем осенью. Крисси провела день, как обычно, бегая по делам, бездумно выполняя рутинные обязанности, из которых состояла ее жизнь, и когда около пяти она подъехала к фермерскому дому, то обнаружила, что не может выйти из машины. Она сидела, не шевелясь и не двигаясь, пока шли минуты. Мысль о том, чтобы отстегнуть ремень безопасности, открыть дверь и войти в дом, который она делила с Джейсом и Билли, показалась ей физически невозможной. Не думая о том, что она делает и куда едет, она повернула ключ в замке зажигания и выехала с подъездной дорожки.
Через полчаса Крисси оказалась в Саут-Бенде и заехала на парковку первого попавшегося бара. Когда она вошла в дверь, то впервые за долгое время не почувствовала жара на лице, когда все обратили на нее свои взгляды, не услышала знакомого шепота в след. Это было заведение с приглушенным освещением и музыкальным автоматом на дальней стене. Единственной настоящей попыткой украсить помещение был потолок, который был утыкан зубочистками, концы которых были обернуты разноцветным пластиком. Крисси это понравилось.
Она скользнула в одну из кабинок, красный пластик прилип к ее джинсам, заказала у официантки пино гриджио и погрузилась в непривычное облегчение от того, что ее не узнали. Правда, это чувство длилось недолго — она уже пригубила второй бокал вина, когда услышала свое имя.
"Крисси?" — раздался голос рядом с ней. "Крисси Джейкобс?"
Сердце упало, Крисси подняла голову. Она просто хотела одну ночь, свободную от осуждающих, испытующих взглядов других людей, одну ночь, когда она сможет дышать. Она полагала, что если ее узнали в Саут-Бенде, значит, кто бы это ни был, он видел ее в новостях, а незнакомцы могут быть еще хуже, чем люди в Вакарусе. Но когда она увидела перед собой лицо, Крисси с удивлением поняла, что оно не принадлежит незнакомцу. "О", — сказала она. "Привет".
"Джоди". Женщина прикоснулась рукой к своей груди. "Из школы Нортлейк? Сейчас моя фамилия Палмер, но тогда я была Джоди Дьеннер".
" Да, да. Я вас помню".
Джоди открыла рот, чтобы что-то сказать, и Крисси приготовилась к неизбежному. Ты так хорошо выглядишь, говорили ей люди в течение нескольких месяцев после того печально известного телеинтервью, их голоса были яркими и полными осуждения. Если бы я прошла через то, что прошла ты, я бы никогда больше не смогла встать с постели, не говоря уже о том, чтобы накраситься. Или когда она отворачивалась, она слышала их шепот: "Не могу поверить, что у нее хватило наглости показать свое лицо".
Но когда Джоди заговорила, она лишь сказала: "Боже мой, ты выглядишь точно так же".
Крисси искала лицо Джоди, но оно выглядело бесхитростным и открытым. "Это не так", — сказала она. "Ты выглядишь… потрясающе". Крисси помнила Джоди как затворницу. Она всегда была высокой и худой, но то, как она держала себя, слегка ссутулив плечи, заставляло людей смотреть прямо на нее. У нее были светлые волосы, которые свисали вокруг лица, и она никогда не красилась и не одевалась так, чтобы это можно было истолковать как попытку привлечь внимание. Сейчас женщина, стоявшая перед Крисси, выглядела преображенной. На ней была кремовая шелковая рубашка на пуговицах, заправленная в облегающие синие джинсы, и, хотя ее лицо по-прежнему оставалось голым, за исключением туши, а волосы были убраны за уши, казалось, что она больше не прячется от мира. "Я не имела в виду, что ты плохо выглядела в школе", — поспешила сказать Крисси. "Прости".
Но Джоди только рассмеялась. "Нет, нет. Я знаю, что ты имела в виду". Она открыла рот, потом закрыла его. "Эй, ты не против…" Она кивнула на свободное место напротив Крисси.
"О, нет. Пожалуйста". Крисси не хотелось принимать гостей, но она давно усвоила, что если ее считают детоубийцей, то манеры должны быть безупречными.
Джоди поставила пиво, которое держала в руках, на стол, затем опустилась в кресло. "Итак, ты сейчас в Саут-Бенде?"
"Нет. У меня просто были кое-какие поручения. Мы все еще в Вакарусе".
Джоди подняла брови. "Правда? Ничего себе. Я просто предполагала, что после всего, что произошло…" Крисси снова ждала какого-нибудь ехидного замечания, но его так и не последовало.
"Мы думали о переезде", — сказала она, пожав плечами. "Но Вакаруса — это дом". Она заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть хорошо заезженную ложь. Правда заключалась в том, что она умоляла Билли позволить им уехать. Переезд не привлекал ее так сильно, как развод, но она не знала, как выжить в одиночку. Она никогда не работала, если не считать летней работы на элеваторе все эти годы. И она не знала, что будет делать с Джейсом, если они с Билли расстанутся. Она не могла смириться с мыслью, что оставит сына, и не хотела жить с ним одна. Поэтому она попросила о переезде. Ей хотелось жить в городе, где-нибудь в большом и безымянном месте, но Билли отказался. Он сказал, что в случае их вины они именно так и поступят. Если они невиновны — а они были невиновны, — то останутся в Вакарусе с гордо поднятой головой.
Глаза Джоди скользнули по лицу Крисси, но она лишь мягко улыбнулась. "Знаешь, о чем я недавно думала? Помнишь тот случай в шестом классе, когда Дасти Стивенс баллотировался в капитаны класса и произносил речь в кафетерии, и все это время его толстовка была надета задом наперед?". Они с Крисси оба начали ухмыляться при воспоминании. "Как ты думаешь, он знал? Это было специально? В чем был смысл?" Джоди засмеялась, и Крисси не могла не присоединиться. Вскоре они обе дрожали от смеха.
До конца этого бокала и до конца другого обе женщины вспоминали свое общее прошлое, и Крисси чувствовала себя легче, чем когда-либо за последние годы.