Все женщины - химеры

Орловский Гай Юлий

–  Кремак, уважительнее.

Мужик сказал с легкой насмешкой:

–  Пардон, даме. Женщина, у которой на платье такая роскошь, не может быть простой девахой. Допускаю, из высшего круга.

–  Вот-вот, - сказал тот же неизвестный.
– И еще неясно, кто за ней стоит. И чья любовница.

Я пробормотал:

–  Почему?… Как раз дура, ничего не понимающая в драгоценностях, может нацепить их все разом. А потом еще и выйти в таком на улицу!… Настоящие великосветские дамы на улицах не показываются вовсе! Вы

что, не знали?… У них эти, как их, рауты…

Он умолк в затруднении, второй сказал раздраженно:

–  У тебя тоже концы не сходятся.

–  Потому что говорю правду, - ответил я отчаянным голосом.
– Правда похожа на ложь, потому что не приукрашивают, а брехне верят больше, она правдоподобнее… Я не знаю, кто она!… Подошла, предложила, чтобы продал в ювелирном этот камешек, мне процент, все довольны… Вы понимаете, она дура и неумеха!… Во- первых, я вовсе не ас в таких делах, во-вторых, она сама не знала стоимости своих побрякушек… Говорю вам, где-то гробокопатели отрыли могилу каких-нибудь ту- танхамонов или тамонхаимов, выгребли оттуда драгоценности и пытаются продать… Их ловите, а я человек случайный!

–  Тогда тебе повезло, - сказал он.

–  Ага, - ответил я нервно, - еще как! Поменяемся?

–  Ха-ха, - сказал он, - но хотя это и похоже на правду, но все-таки придется переспросить уже с применением третьей степени…

–  Только бы не четвертой, - сказал я.
– Ту я вообще не перенесу!

Он поинтересовался:

–  А что, есть и четвертая степень?

–  Вот дикари, - изумился я.
– Что-то с вами совсем не ладно. Да снимите этот мешок! Вам что, стыдно мне в глаза смотреть?

Они расхохотались, а я с тоской подумал, что ситуация повторяется, я снова на стуле и связан, только на этот раз неизвестно где да еще и с мешком на голове. К тому же это точно профи из профи, даже не видя, чувствую в каждом слове и шорохе элиту спецназа.

С мешком на голове я вижу только синие силуэты, странно смотреть, как они передвигаются в совершенно пустом пространстве, даже под ногами пустота, могу только догадываться, что там пол.

Даже непонятно, каков размер комнаты, хотя, судя по тому, где сидят эти Кремак и его напарник, понимаю, комнатка не меньше чем метров сорок.

Вскоре сообразил, где дверь, меня посадили к ней лицом, открывается бесшумно, но Кремак задержался в том месте на мгновение, а потом его напарник.

Более того, в этом месте блеклые голубые силуэты становятся синими, что значит, из коридора или другой комнаты, где выглядят голубыми, входят в эту…

Судя по силуэту, в комнату вошла женщина, но современная женщина: прямые плечи спортсменки, тонкая в поясе, широкие бедра, длинные ноги, то ли голая, то ли в обтягивающем тело костюме, многие теперь их носят, показывая товар лицом.

–  Этот?
– произнесла она низким женским голосом, что снова входит в моду, он считается чувственным, но это смотря на чей вкус, я предпочитаю пищащие.

–  Он самый, - ответил мужик, который Кремак.
– Но, мне кажется, это все-таки случайное существо…

–  Узнаем, - сказала она холодно и, приблизившись ко мне, произнесла раздельно и четко все тем же низким голосом: - Кто ты и что ты?… Молчишь?… Хорошо, тогда сразу к делу. Как к тебе попал тот бриллиант?

Я сказал отчаянным голосом:

–  Зачем вам этот мешок на мне? Вы что, не хотите, чтобы я видел ваши красивые глаза?

–  Ты знаешь, - сказала она нетерпеливо, - зачем мешок. Отвечай быстро.

–  Да?
– спросил я.
– А то я подумал, вам стыдно мне в мои честные глаза смотреть!… Погодите, не бейте, тот камень мне дала женщина! Стыдно, конечно…

Она покачала головой.

–  Почему стыдно? Ты шовинист?… Расист? Сексист?…

Я сказал тоскливо:

–  А вы следователь или феминистка?

–  Следователь, - отрезала она.
– Но ты за языком следи. Она тебе подарила? Тебе?

–  Не подарила, - ответил я нехотя, - а сунула и сказала, чтобы я подержал его у себя немного. Спросил, сколько это немного, она сказала, что через пару часов заберет.

–  И что, не забрала?

Я покачал головой. Она проговорила задумчиво:

–  Значит, уходила от преследования… Сунула тебе, как самому заурядному, что даже украсть побоится, а через пару часов собиралась перехватить тебя снова и взять обратно… Что могло с нею случиться? Нарисуй ее портрет!

Она зашла со спины, как и Кремак, он, стоя за спиной, стащил с моей головы мешок.

–  Оглянешься, - прошипел мне в ухо, - убью!

Через голову мне подали планшет, я сказал жалко:

–  А руки?

Она промолчала, а Кремак хмыкнул:

–  Даже обе?… Не дури, кисти свободны.

–  Тогда такое накорябую, - сказал я испуганно.
– Я же хотел как лучше…

Планшет в руку взять могу, но пальцами другой не дотянусь, потому Кремак держал его для меня, а я водил указательным, зажмуриваясь и старательно напрягая воображение, а когда приоткрывал глаз и посматривал, там уже появлялось лицо Орландии, королевы Нижних Долин, пока еще не очень точное, но уже узнаваемое.

Женщина за моей спиной проговорила задумчиво:

–  Сильная… волевая… решительная… такая вполне может стоять даже во главе международной группы по сбыту драгоценностей.

–  Женщины все такие, - поддержал я с жаром, - у вас нет никаких нравственных ценностей!… В смысле, у них, вы же точно не женщина!

Кремак молча передал ей планшет, а сам набросил мне на голову мешок. Женщина вышла из-за спины, в руке все еще раскрытый планшет.

–  Покажу шефу, - сказала она.
– А ты пока побудь с ним.