Все звуки страха (сборник)
Шрифт:
Защищенные ментальным барьером люди Лорайна в ужасе смотрели на останки своего товарища. Командующий армией Лорайна отвернулся. Потом с трудом сглотнул. Наконец через силу обратился к подчиненным:
— Закорачивайтесь на меня. Остановим.
Живых в глиссере оставалось восемь. Сознания их слились и коротнули силовой луч. Пустой череп трупа вдруг упал на пол. В кабине еще сильнее завоняло горелым мясом. Один из офицеров поперхнулся.
— Эй, там! Держаться! — одернул его командир — и вся ментальная сила отставшего устремилась в общий котел.
Командир попытался проследовать
Армии Лорайна требовалось теперь скорректировать курс. Мертвец успел выжечь целые управляющие блоки и глиссер отчаянно трясло в стремительном полете в глубь Саргассова моря.
А пока команда глиссера пыталась выправить положение, Эбботт вовсю гнал свою боевую машину к той точке на карте, куда так давно поместили Спящего.
Спокойно расстыковавшись, Эбботт ровным голосом отдал команде приказ вернуться на места. Офицеры закурочили ванны и снова расположились в креслах. Эбботт взглянул на своих подчиненных. Двигались они медленно, неохотно.
Он продолжал наблюдать:
— Ну, в чем дело?
Офицеры повернулись к своему командиру и молча на него уставились.
— А ну-ка откройтесь. Я посмотрю.
Потупив взор под пристальным взглядом Эбботта, все пятеро один за другим открылись для его зонда. Он вошел, неспешно прозондировал и вышел. Теперь стало ясно.
— Знаю. Но мы должны.
Офицеры по-прежнему молчали.
— Смотрите, чтобы это нас не замедлило. Бдительность и еще раз бдительность. — Потом Эбботт вернулся в сознание каждого по отдельности и разгладил участки, где затаился ужас. Ужас от невероятного зрелища. От того, что их собственные ментальные силы сотворили с офицером армии Лорайна. Разглаженные, офицеры быстро восстановились, снова повернулись к пульту управления и направили боевую машину еще глубже в затянутые мглой Саргассы — туда, где сидел Спящий.
Эбботт вышел в отключку и задумался. Вспомнил, как Лин отыскал его в институте Клока, где он проводил сеансы групповой терапии. Вспомнил аудитории, забитые мужчинами и женщинами, утомленными собственным существованием и пресытившимися скукой, — людьми, что жаждали ответов, которые бы отличались от уже неизбежно ими найденного. От самоубийства.
Лин пришел и так затемнил разум Эбботта, что Спящий уже не мог в нем копаться. А потом стал говорить про войну. Про важность войны. Про необходимость войны для того, чтобы человек снова стал Человеком. Эбботт жадно внимал.
Он сразу принял линовскую философию, ибо прекрасно знал о последствиях слишком продолжительного мира. Но осталось у Эбботта чувство, что, не согласись он с Лином, не прими на себя командование армией, этот милый человек убил бы его на месте. Сразу же, не раздумывая.
А теперь… куда его занесло? Что он такое делает?
Верит ли он по-прежнему?.. Теперь, когда они вступили в настоящий бой, когда и вправду выжгли мозг живому человеку? Теперь, когда он, Эбботт, выступил реальным орудием смерти? По-прежнему ли он считает Лина и Лорайна спасителями человечества? Или они как раз и есть то зло, ради предотвращения которого под Саргассово море некогда посадили Спящего?
Эбботт не знал. Пока что. Но хотел знать. Должен был узнать. Отчаянно в этом нуждался.
Тем временем боевая машина с запертой в ее брюхе буровой капсулой летела все глубже и глубже в сплошь затянутые водорослями просторы Саргассов.
И там, под Саргассами, ждал Спящий — сидел и даже не ведал, что люди отправились его отключить. Что скоро весь мир снова охватит буйный пожар войны.
А Эбботту, вершителю человеческих судеб, отчаянно требовалась уверенность.
До появления Лина и Лорайна многое было по-другому.
Мир, собственно, и теперь не слишком изменился. Но если одна из армий доберется до Спящего…
До них было по-другому…
Тайной затемнения мыслей владели только два человека. Первым был Питер Кальдер, по счастливой случайности наткнувшийся на метод. Пожилой ученый дожил до блестящей лысины, но так и не отучился от детской привычки грызть ногти. Процесс он довел до такого совершенства, что зубы теперь находили себе работу лишь в уголках да у самой мякоти. Другим был его ассистент. Сущий плюшевый мишка — низенький и круглый. При разговоре то и дело нервно кивал — словно без конца подтверждая, что внимательно слушает.
Счастливчиком он себя никогда не считал.
Как, впрочем, и Кальдер.
Но именно плюшевому мишке суждено было оценить по достоинству потрясающее открытие Кальдера. А кроме того, Альберт Офир — так звали ассистента — приложил к методу соответствующий математический аппарат. Семнадцать лет прошло, прежде чем с трудами ученых ознакомились заинтересованные стороны. Кальдер и Офир к тому времени работали независимо друг от друга, и занимались они совсем другими делами.
Открытие их достаточно долго никого не интересовало, ибо никакого практического смысла в нем не находили. Постепенно оно лишилось всякого смысла и для своих авторов.
А все потому, что на Земле к тому времени уже шесть столетий царил мир.
И все шесть столетий человечество было лишено прогресса.
Но вот, совершенно случайно, одна из заинтересованных сторон наткнулась на метод. Вернее, на упоминание о методе. И прежде чем сторона эта успела избавиться от источника информации, о находке узнала другая заинтересованная сторона.
Первую из заинтересованных сторон представлял человек по фамилии Лорайн. Здоровенный, широкоплечий, неистовый в постели и ненасытный за столом. Человек, привыкший наслаждаться всей полнотой жизни.
Другой заинтересованной стороной оказался худощавый мечтатель по фамилии Лин. Лин писал стихи и пел приятным баритоном. Уже в годах, он избегал омолаживания, справедливо полагая, что стареть человеку следует с достоинством, не стремясь любыми средствами уйти от неизбежного.
А заинтересованными в методе затемнения мыслей люди эти оказались потому, что их (хотя и не первых за последние шесть столетий) снедало желание вновь начать на Земле войну. Вновь запустить кровавую мясорубку беспорядочных убийств и бессмысленной кражи богатства других народов. Вновь затеять глобальные военные действия, что погрузят каждого в личный ад страха и сомнений.