Всегда быть твоей

Susan Stephens

The Sicilian’s Defiant Virgin

Ничего нет хуже, чем хоронить младшего брата. Так думал Люка Тебальди, пока отец не ошеломил его известием о новом несчастье. Тихо бормоча проклятия, Люка захлопнул дверь отцовского кабинета перед нескончаемым потоком скорбящих, собравшихся на Сицилии больше для того, чтобы продемонстрировать свою верность клану Тебальди, чем выразить соболезнования в связи с гибелью в автокатастрофе

Похороны проходили на небольшом частном острове у южной оконечности Сицилии, где Тебальди безраздельно правили тысячу лет. Еще в юности Люка взбунтовался против образа жизни, который вели его отец и брат. С годами он добился независимости и успеха благодаря законным, хитроумным и молниеносным финансовым сделкам. Бесчисленное количество раз он умолял отца и брата отказаться от их консервативных методов. Но сейчас чувство собственной правоты не доставляло ему никакого удовлетворения.

– Если бы мне нужно было беспокоиться только о карточных долгах Рауля… – Человек, которого весь мир по-прежнему называл дон Тебальди, выглядел измученным и опустошенным, сидя откинувшись в своем кожаном кресле.

– Что бы ни случилось, я это исправлю, – твердо пообещал отцу Люка. – Тебе не о чем беспокоиться.

– Ты не сможешь это исправить.

– Я все решу. – Он никогда раньше не видел отца таким разбитым.

– Как будто мне было недостаточно того, что Рауль играет. Твой младший брат решил позабавиться, оставив все свое состояние какой-то девчонке, с которой он познакомился в лондонском казино!

Люка не изменился в лице, но его мозг закипел. Брат был азартным игроком, и с годами они все больше отдалялись друг от друга.

– Скоро я уеду на заслуженный отдых во Флориду, а ты отправишься в Лондон и наведешь порядок в делах Рауля. Кто лучше подходит для этой задачи, чем ты, с твоим высокоморальным взглядом на жизнь?

Просто непостижимо, как мог отец так сильно ненавидеть своих детей, отстраненно размышлял Люка, рассматривая похожие на сучья, пораженные артритом руки родителя. И хотя они никогда не были близки, он чувствовал сострадание к этому в одночасье постаревшему человеку.

– Этого бы не произошло, если бы ты вместе со мной вел дела семьи, – простонал дон Тебальди, закрыв лицо руками.

– Я никогда не скрывал, что не хочу участвовать в семейном бизнесе. Этого не будет, – сказал Люка.

– Ты не заслуживаешь моей любви, – злобно выплюнул дон Тебальди. – Ты не достоин быть моим сыном. Ты мог бы принять дело из моих рук и снова сделать имя Тебальди великим.

– Я помогу тебе во всем, но только не в этом, – спокойно ответил Люка. Он уже продумывал предстоящую поездку в Лондон.

На лице отца отразилось пренебрежение.

– Ты упрямый дурак, Люка. И всегда им был.

– Потому что я не живу по твоей указке?

– Именно так.

– А Рауль?

Отец скривил лицо в гримасе отвращения.

– Рауль всегда поступал так, чтобы угодить тебе, отец.

– Ему это не удалось! – дон Тебальди яростно ударил кулаком по столу.

Люка промолчал. Он долгое время провел вдали от семьи, работая над различными благотворительными проектами, и горько сожалел, что не уберег брата. Ему отчаянно хотелось, чтобы отец проявил хоть какие-то чувства, кроме ненависти. Люка считал своим долгом поддержать и утешить старика. И он сделал бы это, если бы ледяной взгляд отца, лишенный малейшей капли родительского тепла, не пресек любые попытки наладить контакт.

– Оставь меня, – скомандовал дон Тебальди. – Если тебе нечего предложить, убирайся!

– Никогда, – спокойно сказал Люка. – Семья превыше всего, и не важно, занимаюсь я семейным бизнесом или нет.

– Каким семейным бизнесом? – с горечью прохрипел отец. – От него ничего не осталось благодаря твоему брату.

– Остались жители острова, о которых надо позаботиться, – спокойно возразил Люка.

– Вот ты этим и займешься. – Отец яростно сверкнул глазами. – А с меня хватит. – И, уронив голову на руки, когда-то великий человек зарыдал, как ребенок.

Тактично отвернувшись, Люка ждал, пока буря уляжется.

Люка Тебальди действительно мог стать достойным преемником человека, который железной рукой правил своей вотчиной на протяжении пятидесяти лет. Более шести футов ростом, с мощно развитой мускулатурой римского гладиатора, Люка считался преступно красивым. Он обладал интеллектом ученого, хладнокровием воина и неотразимым обаянием человека, рожденного править. Но огромный успех ему принес его разум, цепкий и мощный, как стальной капкан. Деловые интересы Люки были совершенно законными и не имели отношения к разваливающейся империи отца. Его ошеломляющая сексуальная привлекательность оказывала неотразимое впечатление на женщин, но Люка не обращал на это никакого внимания. От покойной матери, истинной итальянки со страстным характером, он унаследовал понимание женской природы и железный самоконтроль.

Немного успокоившись, отец поднял глаза.

– Как ты мог не знать, что происходит с Раулем?

– Наши пути редко пересекались, – признался Люка. Его жизнь очень сильно отличалась от жизни брата. – Что еще я должен знать, прежде чем ехать в Лондон?

Отец пожал плечами.

– Он задолжал везде. Вся его собственность многократно перезаложена. – Дон Тебальди презрительно щелкнул пальцами. – Что меня действительно беспокоит, так это трастовый фонд. Он достанется ей!

Трастовый фонд стоил миллионы. Рауль не имел права пользоваться деньгами фонда до наступления тридцати лет, но он умер, не дожив шести месяцев до этой даты.

– Девушка Рауля станет очень богатой, – задумчиво пробормотал Люка. – Мы что-нибудь о ней знаем?

– Достаточно, чтобы ее уничтожить.

– В этом нет необходимости, – возразил Люка. – Рауль не ожидал, что он погибнет. Почти наверняка он составил завещание под влиянием минутного порыва, скорее всего, после вашей очередной ссоры. Со временем брат почти наверняка изменил бы свое намерение.

– Чего же ты хочешь?

– Я бы хотел, чтобы Рауль был жив.

– И жил по твоим советам? – издевательски выкрикнул отец. – Упорный труд и вера в своих товарищей, которым, кстати, на тебя наплевать! Я бы скорее умер, чем так жить!