Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
– Не то слово!
Все. Хватит откровенности на первый раз…
– Что вы на меня так смотрите? – не удержалась она от жесткого тона. – Жалеете, что ли? Бросьте. Все в порядке. – Оксана достала сигариллу, хотела закурить, но передумала и убрала ее обратно в пачку.
Черт дернул ее на этот эксперимент с откровенностью. Отчего-то от него запершило в горле и захотелось заплакать, хотя с депрессией было покончено еще утром – чашкой крепкого кофе и многообещающим взглядом Барышева.
– Все в порядке, – задумчиво
– Очень мало. Сережа все время занят, а без него мне ездить на экскурсии не хочется.
– Все ясно. – Оксана решительно встала. – Поехали! Я вам сейчас такие красоты покажу! Поехали, поехали!
– Да меня и уговаривать не надо, – заверила ее Ольга, тоже вставая. – Я об этом и мечтать не могла!
«Я тоже», – направляясь к машине, подумала Оксана.
Бедная овечка… Неужели ты не понимаешь, что тебе никогда не стать первой леди!
Никогда.
Таиланд, который показала ей Оксана, поразил Ольгу.
Они заехали на ферму крокодилов и в парк камней, побывали в океанариуме на Сукумвит-роуд и в Мини-Сиаме на окраине города, где в миниатюре были представлены все достопримечательности страны.
Экскурсия, правда, закончилась в магазинах. Но шопинг, такой утомительный и неинтересный в одиночестве, в компании новой подруги приобрел веселый и бесшабашный размах. Ольга приобрела столько безделушек и сувениров, что теперь, разбирая пакеты в гостиной, ужасалась их количеству.
– Уф! Накупила бронзулеток! Куда мне их столько? – посмотрела она на Оксану, обессиленно лежащую на диване.
– Этого много никогда не бывает. Обожаю цацки.
Ольга достала коралловые бусы, приложила к груди Оксаны и полюбовалась контрастом загорелой кожи, белого платья и красных бусин.
– Красиво. Ну-ка, примерьте!
– Ну что вы! – Оксана отвела ее руку с бусами.
– Это ваша вещь. Я вам ее дарю.
– Не надо, не надо… – Оксана села, ногами нащупывая босоножки.
– Нет, дарю! – Ольга, не слушая возражений, надела кораллы ей на шею. – И вообще, давай на «ты», а? – весело предложила она.
– Давай, – согласилась Оксана. – Только… – Она взялась за бусы, чтобы снять их, но Ольга остановила ее, мягко взяв за руку.
– Погоди! Не надо… Ну-ка… – Ольга легким движением чуть повернула и приподняла голову Оксаны за подбородок.
Та с недоумением в глазах подчинилась. Ольга отошла на пару шагов и полюбовалась на точеное лицо – тонкий нос с небольшой горбинкой, высокий лоб, миндалевидные глаза, четко вылепленный подбородок, длинную изящную шею, перетекающую в высокую линию груди… Нигде и никогда она не найдет больше такую удивительную модель.
– Еще чуть выше подними голову! – скомандовала она. – Стоп!
Оксана, не понимая, что от нее требуется и почему Ольга так дотошно рассматривает ее, поправила волосы, подумав, будто столь пристальное внимание вызвано непорядком в прическе.
– Да опусти ты руки! – возмутилась Ольга, твердо решив для себя – она не отпустит сегодня Оксану, пока не напишет ее портрет.
На лице Оксаны недоумение сменилось смущением, и она опустила руки.
– Вот… Вот так вот и сиди, я сейчас тебя нарисую…
Ольга бросилась к мольберту – благо он всегда стоял наготове, прямо здесь, в гостиной, – и закрепила на нем бумагу.
– Что, прямо сейчас?! – В глазах Оксаны промелькнуло замешательство, и Ольга решила, что она, как всякая женщина, считает – в данный момент она недостаточно хорошо выглядит для того, чтобы позировать.
Неужели она не знает, искренне не догадывается, как хороша любая: уставшая, без «парада» и даже немного напуганная столь внезапным предложением побыть моделью.
– Сиди, не двигайся, не мешай… – Ольга сангиной стала быстро рисовать портрет. – У тебя удивительное лицо, замечательное… Я никогда подобных не встречала… Понимаешь, такая завораживающая гармония редко встречается… Боюсь даже, что не смогу ее передать…
– Дышать хоть можно? – усмехнулась Оксана.
– Можно. Дышать можно, а больше ничего нельзя…
Из-под быстрых штрихов появлялось лицо – на удивление живое, со всеми тонкими нюансами, несмотря на скудость художественных средств – всего лишь красноватая сангина. Вдохновение, охватившее Ольгу, нарушил телефонный звонок.
Она неохотно взяла мобильный, даже не посмотрев, кто звонит, потому что не могла оторвать взгляд от портрета, и правой рукой все еще наносила «оживляющие» и уточняющие штрихи.
– Алло… – рассеянно сказала она в трубку.
– Оль… – послышался на том конце плачущий Надькин голос. – Оль, я больше так не могу!
Рыдания в трубке резанули по сердцу, Ольга отбросила мелок и с размаху плюхнулась в кресло.
– Надюха?! Господи! Что с тобой? Что случилось?! – закричала она.
– Я не могу просто… – всхлипнула Надя. – Я в себе это ношу, ношу… Мне надо кому-то сказать, а кому я еще могу… – Надька замолчала, залилась горючими слезами на том конце, в промозглой далекой Москве…
– Что ты несешь, Надь? Ты можешь сказать, что случилось?
– Что случилось, что случилось, – невнятно пробормотала подруга и выкрикнула: – Да ничего!
У Ольги от сердца отлегло, значит, ничего серьезного, – все живы, здоровы, а Надька опять навыдумывала невесть что из-за невозможности применить в каком-нибудь деле свою кипучую энергию.
Ольга точно знала – когда Надьке нечего делать, у нее включается бурная фантазия.
– Фу, напугала. Чего тогда ревешь, раз ничего не случилось?