Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
– Димочка! Ты знаешь, что измена любимого человека в шкале стрессов на первом месте?! – спросила Надя сегодня утром, забыв сварить ему кофе и приготовить хотя бы яичницу.
– Вчера ты говорила, что на втором, – простонал Грозовский. – После смерти любимого человека.
– А практика говорит, что на первом! Да лучше б он сдох… то есть умер, этот Барышев, чем изменил!
– Ты соображаешь, что говоришь?! – возмутился Дима, пытаясь найти в холодильнике хоть что-нибудь подходящее для завтрака. Он нашел пачку крекеров, йогурт, колбасу
Кофе ему сварила кофе-машина – слава богу, для этого нужно было только нажать кнопку.
– Соображаю! – крикнула Надя. – Если б мне пришлось выбирать между твоей изменой и твоей смертью…
– Так, тихо! – Дима предостерегающе поднял руку. – Я знаю, ты выбрала второе. И поэтому перестала меня кормить.
– Ой, Димочка! – Надя бросилась к холодильнику.
– Я уже ем! – заорал Грозовский, трагически выставив перед собой экзотический бутерброд. – Черт-те что, между прочим.
– Ой, прости… – Надя начала делать какие-то реверансы, наливать кофе, добавлять сахар. – Только, Димочка, ты должен что-нибудь предпринять, чтобы спасти Ольгу! У нее… у нее… – Она заглянула в книгу, которую не выпускала из рук. – У нее психогенный ступор! Вот.
Грозовский дожевал бутерброд, отхлебнул кофе, оказавшийся приторно сладким, вскочил и жестом показал Наде, что все это достало его по горло.
– Ты должен что-нибудь сделать, – упрямо повторила Надя. – А то…
Дима, схватив куртку, выбежал из квартиры, чтобы не слышать, чем грозит ему бездействие в отношении барышевской измены.
С Ольгой говорить было бесполезно, поэтому он вернулся к своему первоначальному плану – побеседовать с Сергеем и, может быть, вместе, за бутылочкой текилы или абсента выработать некий стратегический план, перед которым не сможет устоять даже Ольга.
Но Барышев не отвечал ни по одному из телефонов, наверное, все же придется ехать в «Стройком». Или проще найти его возле Ольгиного дома? Надя говорила, что он там даже ночует.
Грозовский так мучительно обдумывал эту мысль, что не очень-то понял, какие документы показывает ему Денис – новый сотрудник из молодых да ранних.
– Все нормально, Дмитрий Эдуардович?! – обеспокоенно спросил Денис, глядя, как шеф третий раз перебирает договоры.
– А? Да. По-моему, толково составлено. Юристам показывал?
– Нет еще, но поверь, все здесь грамотно.
– Верю. Но юристам все же дай. Пусть глянут.
Грозовский потер виски. Все-таки он лучше съездит в «Стройком», а то в Ольгином подъезде разговор может не получиться. Скорее всего, в подъезде Сергей находится тоже в этом… психогенном ступоре. А на работе из этого ступора – хочешь не хочешь – выведут. Это он по себе знает.
Денис не уходил, стоял с договорами напротив стола и словно чего-то ждал.
– Ты, это… – Грозовский решил проявить внимание к недавно устроившемуся сотруднику, а то очень уж у него недоуменный был взгляд – шеф, мол, думает о чем угодно,
– Прекрасно! – слегка напыщенно ответил Денис, расправив накачанные широкие плечи. – У меня вообще с этим проблем не бывает. Способность мгновенно адаптироваться к новым условиям – одно из моих главных качеств.
Да, этому кадру точно никакой ступор не грозит. Такие люди нам нужны, про себя усмехнулся Грозовский.
– Понятно. Ну а народ? Как у него с адаптацией?
– И с народом у меня проблем нет, – отрапортовал свежеиспеченный начальник креативного отдела. – Народ меня любит.
– Значит, все о’кей?
– Даже олрайт! Теперь вот что… – Денис деловито прошелся от стены к стене, всем своим видом давая понять, как важно все, что он говорит и делает. – Я прокачал кое-какие свои каналы насчет Монреаля… И результат меня порадовал. Перспективы проглядываются заманчивые! – Он торжествующе замер перед Грозовским. – Очень заманчивые!
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее, – подался к нему Дима, мигом забыв о своих сомнениях, где лучше встретиться с Барышевым. – Я с этим Монреалем уже пять месяцев вожусь.
– Есть конкретные предложения от одной солидной компании, – заговорщицки тихо произнес новый начальник отдела.
– Насколько конкретные?
– На все сто!
– Так… – Дима встал, передвинул стул, стоявший напротив стола, к своему креслу, показывая Дунаеву – такая, кажется, фамилия у новенького, – что сейчас они равноправные партнеры, а не шеф с подчиненным. – Давай, рассказывай.
Дунаев с готовностью сел рядом и, закурив, поведал о своем дяде, который, эмигрировав в Канаду десять лет назад, открыл консалтинговое агентство и очень преуспел, а теперь горит желанием переключить ключевых клиентов на обслуживание в русском рекламном агентстве, поскольку знает, насколько находчивее и изобретательнее соотечественники в решении сложных задач.
– В общем, у нас есть реальная возможность соединить его знание канадских реалий с нашим креативным потенциалом. Обоюдовыгодно, разумеется.
Перспективы всерьез захватили Грозовского, он ощутил азарт, который всегда приходил к нему в предчувствии выгодной сделки.
– Да-а… – протянул Дима. – Все это внушает некоторые надежды. А ты молодец!
«Такие кадры нам нужны», – чуть не добавил он, но сдержался.
– На том стоим! – ухмыльнулся то ли Дунаев, то ли Дунайский, Дима точно не помнил.
– Если хоть пятьдесят процентов из всего того, что ты сказал, выгорит…
Договорить Грозовский не успел – распахнулась дверь, и Ася, девушка с ресепшн, радостно выпалила:
– Дмитрий Эдуардович! Там Ольга Михайловна приехала!
– Ольга?! Где она? – Дима вскочил, поймав на себе удивленно-ревнивый взгляд Дениса – что это за дамочка такая, при появлении которой так возбудился шеф?
– У художников она, Дмитрий Эдуардович, – Ася посторонилась, выпуская Грозовского из кабинета.