Всегда летальный диагноз
Шрифт:
Наркоман все еще налаживал дыхание, но в глазах его уже начинало появляться понимание ситуации. Это меня обнадежило.
Хуже было то, что краткое совещание на поляне, кажется, уже заканчивалось, – парни в пальто медленно, но неотвратимо двинулись в нашу сторону. Из их ртов вырывались белые облачка пара.
Под ложечкой у меня образовался противный маленький холодок. Только теперь я по-настоящему осознал, как важно для настоящего мужчины уметь водить «Мерседес». Не отрывая глаз от надвигающейся беды, я сгреб наркомана за воротник и приказал зловещим шепотом:
– За
Не знаю, что на него подействовало больше, но он, хрипя и кашляя, перевалился через сиденья и плюхнулся на водительское место. Теперь мне было очень удобно им управлять, и я окрепшим голосом приказал:
– Поехали!
Мрачные фигуры бандитов были уже совсем близко – я даже видел ранние морщины, изуродовавшие их каменные лица. Такая близость к противнику могла вызвать или панику, или приступ неслыханной отваги. Пока я чувствовал только первое.
– Поехали! – еще раз заорал я.
– Не могу, – обреченно сказал наркоман. – Меня пристрелят.
– Это я тебя пристрелю! – завопил я и, чтобы не прослыть трепачом, нажал на спуск.
Бабахнуло так, что мне почудилось, будто в «Мерседесе» вылетели все стекла. Уши у меня заложило особенной, звонкой ватой, и все дальнейшее я наблюдал сначала как немой фильм.
В первую секунду я увидел идеально круглую дыру в ветровом стекле, обвитую паутиной трещин, затем группу черных пальто, оцепенело застывших посреди освещенной поляны, а еще чуть позже – беззвучно орущего Щуку, причем и с раскрытым ртом он был удивительно похож на хищную рыбу, временно вынутую из воды.
Потом все это подпрыгнуло и стремительно стало удаляться. До меня наконец дошло, что «Мерседес» находится в движении и мчится задним ходом по лесной просеке, неуклонно увеличивая скорость. Если бы за рулем сидел я, мы уже давно впечатались бы в самое твердое дерево. Но мой подшефный, взбодренный выстрелом, проявлял, можно сказать, чудеса джигитовки.
Однако успокаиваться было рано – минута замешательства на поляне давно прошла. Пустив нам вдогонку пару шальных пуль, громилы вспомнили про свои автомобили и бросились за нами в погоню. Огненные фары джипов резанули нам по глазам.
Я нервно оглянулся – конца просеки не было видно. К тому же было так темно, что, продолжая ехать задним ходом, мы каждую секунду рисковали врезаться в лес. А между тем огни джипов неуклонно приближались.
– Какого черта! – заорал я. – Почему ты едешь задом? Почему бы тебе не ехать передом, как ездят все нормальные люди?
– Пошел в задницу! – рявкнул в ответ бандит, не отрывая глаз от зеркала заднего вида, по которому он каким-то чудом ориентировался в этой темнотище. – Как я могу здесь развернуться, идиот?!
– Раньше надо было разворачиваться, тупица! – продолжал кричать я на него. – На поляне! А ты поперся задом, как будто предками у тебя были не обезьяны, а раки!
– Скажи спасибо, что я вообще завел машину, придурок! – огрызнулся бандит. – Когда ты прострелил мне ухо, я так обалдел, что забыл, как меня
Прострелил ухо – вот это новость! Я в ужасе уставился на бандитские уши, и мне действительно показалось, что одно из них значительно уменьшилось в размерах. Мой варварский поступок так поразил меня, что на некоторое время я перестал следить за преследователями. Когда же я опять посмотрел на дорогу, фары настигающего нас джипа пылали перед самым моим носом!
– Вот доедем до Кольцевой – там и развернемся! – как ни в чем не бывало продолжал мой водитель. По-моему, он хотел меня успокоить.
– До какой Кольцевой! – взревел я. – Нас уже догнали!
«Мерседес» подбросило на каком-то ухабе, и я прикусил язык. Наркоман ловко вывернул руль и сквозь зубы бросил мне:
– А пистолет у тебя на что? По ушам палить?
Я пораженно взглянул на тяжелую пушку в свой руке и осознал, насколько был глуп. Правда, у меня было оправдание – все-таки мне сегодня здорово досталось по черепу.
Пытаясь исправить свою нерасторопность, я опустил боковое стекло и, высунувшись наружу, выстрелил в надвигающиеся огни. Джип вильнул, но тут же вывернулся и помчался дальше. Из него прогремел выстрел.
Пуля свистнула над самым моим ухом. Во всяком случае, так мне показалось. В этот момент я понял беднягу, которому нечаянно прострелил ухо, как нельзя лучше. Проще говоря, я насмерть перепугался. В результате я принялся палить по несущемуся джипу без зазрения совести.
Треск выстрелов разорвал ночную тишину. Неожиданно передний джип затормозил, и его швырнуло поперек дороги. Второй джип врезался в него и тоже заглох.
Еще не веря удаче, я продолжал висеть в окне, сжимая в онемевшей руке пистолет. При этом я тупо пытался сообразить, сколько пуль я из него выпустил. Мне казалось, что их было неправдоподобно много.
Если уж мне начинает везти, то везет по полной программе. После того как преследователи сделали вынужденную остановку, мы наконец закончили дистанцию и выскочили на шоссе. При этом мы, правда, чуть не попали под колонну турецких восемнадцатиколесных грузовиков с красочно расписанными прицепами, которые мчались на север, сверкая огромными фарами и сотрясая землю.
Однако наркоману хватило ума и хладнокровия в последний момент затормозить, и автопоезд прошел в метре от багажника «Мерседеса», обдав его горячим вихрем.
Пока мы пережидали колонну, в глубине просеки возобновилось какое-то шевеление. Притухшие было фары опять ярко вспыхнули и несколько сместились в пространстве. Я понял, что преследователи вот-вот преодолеют трудности, которые оказались всего лишь временными.
Нужно было сматываться, и я попытался сообразить, в каком направлении это лучше сделать. По обеим сторонам шоссе непроглядной стеной стоял лес, и казалось, будто дорога уходит в такую глушь, в такую дремучую чащу, что надеяться вернуться оттуда живым нечего и думать. Мой попутчик ориентировался в ситуации получше. Во всяком случае, он наконец развернул машину и приготовился ехать передом, как все нормальные люди.