Всегда война Часть 9
Шрифт:
Еще взгляд в сторону и Дорошев на мгновение замер. Чуть в стороне стоял Марченко, облаченный в такую же кирасу и шлем, в очках, держащий в руках короткий карабин с деревянным прикладом, так же с дырячатым стволом и с дисковым магазином для патронов.
Причем все бойцы Марченко спокойно замерли, не стреляли, ожидая, когда противники все вылезут на поле и приблизится на расстояние не более ста пятидесяти — двухсот метров. Ну и нервы у них.
Бежали томительные секунды — пулемет фельдфебеля снова выдал длинную очередь собрав свою жатву из двух
— Гаси козлов!
Слух сразу пропал, так вокруг все загрохотало. Пулеметы Максима с машин, ручные пулеметы с капотов и спрятавшихся за колесами стрелков в необычно бешенном темпе стали просто выкашивать несущихся на машины германских кавалеристов. Видимо каждый второй или третий патрон в пулеметах был трассирующий и Дорошев несколько секунд завороженно смотрел как по рядам германских кавалеристов хлестают огненные плети. Он такого никогда не видел, такая плотность огня была для него за гранью понимания. Точнее он с ней еще не сталкивался.
Стоящий рядом Марченко тоже не отставал и из своего необычного карабина тоже лупил длинными очередями и что-то радостно кричал, видимо получая удовольствие от процесса.
Солдаты, прятавшиеся за машинами, как будто получили заряд бодрости, выскочили на открытое место, выстроились строем, и яростно передергивая затворы винтовок, выпускали пулю за пулей в сторону быстро таявшей на глазах кавалерийской лавы.
Слева басовито грохотал крупнокалиберный пулемет и ему втория автоматическая спаренная пушка. Капитан прекрасно видел, как тяжелые пули и снаряды просто разносили на куски всадников вместе с лошадями, выкашивая целые просеки в наступающих порядках.
Весь грохот стоял всего три-четыре минуты, учитывая скорострельность оружия орлов Марченко, а казалось, что прошла целая вечность.
— Прекратить огонь! — опять скомандовал прапорщик, и еще немного постреляв, все затихли. Он повернул голову к Дорошеву:
— Капитан, людей в цепь, штыками все доделать. Если что, вооружитесь трофейным оружием. С патронами, как я понял у вас тяжко. Если есть какие-то сомнения или душевные терзания, подумайте, что они бы вас уже в капусту бы порубили.
Капитан Дорошев и так прекрасно все понимавший, хищно оскалился, отдал честь, уже сообразивший, с кем его свела судьба, не стал кочевряжиться. Тем более, бросив заклинивший пулемет, к нему подбежал фельдфебель, по лицу которого стекала струйка крови, но это были так, мелочи, надо было доделать дело.
— Штыки примкнуть! В цепь! Вперед! Дави супостата!
Цепь успела сделать не более десяти шагов, как послышалось тарахтение и прямо над леском, откуда выскакивали германские кавалеристы, показался характерный силуэт.
— Аэроплан! — опять раздался крик.
Самолет летел достаточно низко, до максимума сбросив скорость, чтоб наблюдатель
Дорошев с легкой усмешкой посмотрел на Марченко и стоящего рядом с ним «лже-прапорщика» новоросса, предвкушая очередное незабываемое зрелище. По тому, что они не сильно то и волнуются, не смотря на буквально ходящий по головам германский «Таубе», было понятно, что для новороссов и это тоже не особая проблема.
Пока солдаты Дорошева строились, и, под руководством унтеров в предвкушении пошарить по сдельным сумкам, выдвигались добивать кавалеристов, «лже-прапорщик» достал термос и, нисколько не нервничая, разлил кофе по стаканчикам, пригласив жестом и Дорошева, который, отдав последние команды, с радостью присоединился.
Новоросс демонстративно поморщился, якобы от мешающего тарахтенья германского аэроплана, хотя в его насмешливых глазах сверкали веселые искорки. Он закричал, когда аэроплан развернулся и пошел на второй заход, явно пытаясь или обстрелять или что-то сбросить на головы.
— Филя!
— Да, Юрчик!
— Сбей нахрен эту тарахтелку, она меня нервируют! Кофе не дают попить с хорошим человеком. А «иглу» тратить жаба давит!
— Щас! — отозвался такой же веселый и чуть нагловатый собеседник.
И тут Дорошев понял, что двуствольная автоматическая пушка в крайней задней машине как раз и была предусмотрена для борьбы с летающими этажерками.
Дд-д-д-д-д-д! — загрохотала пушка, отправляя сноп трассирующих огоньков навстречу с уже развернувшимся для атаки тихоходным «Таубе». Огоньки снарядов долетели до аэроплана, что говорило об определенной сноровке артиллеристов по борьбе с летающими целями, и небесная тарахтелка превратилась в огненный шар, который быстро погас и в виде горящих лоскутов ткани посыпалась на землю.
Через час, после того как на поле вылетел взмыленный кавалерийский эскадрон, явно посланный, чтобы перехватить германский отряд, отправленный в рейд по тылам, здесь уже все было почти закончено. Раненным помощь оказана, тем более со стороны железной дороги подошли еще две маршевые роты, и уже большой колонной двинулись в сторону Лодзи, где не просто грохотало, а отчетливо были слышные отдельные взрывы и хлопки выстрелов тяжелых пушек.
Таинственная искровая рота давно уехала далеко вперед по своим срочным делам.
Дорошев шел пешком, привязав своего коня к телеге, на которой везли ротное имущество. Рядом с ним шествовал фельдфебель, которому давно перевязали голову и он возвратился к выполнению своих обязанностей.
Разговор волей ни волей вернулся к недавним событиям и, особенно к личностям спасителей.
— Серьезные люди, у таких лучше на дороге не становится. Вы, ваше благородие, вроде как знаете одного из них. Вроде командир, а в бою командовал прапорщик.
— Петр Евсеевич, а ты так и не понял, с кем или точнее с чем мы столкнулись?