Всегда война: Всегда война. Война сквозь время. Пепел войны (сборник)

Сергеев Станислав Сергеевич

– Феникс, вас понял.

– Конец связи.

Подняв Супонина, который все слышал, нацепив на себя приборы ночного видения, мы осторожно поднялись и двинулись в сторону немцев. У нас было преимущество в том, что мы их ждали, а они считали, что возвращаются на безопасную базу.

– Феникс, это Кукушка-один. Вижу немцев. Восемь человек. Один пулемет. Движутся в сторону деревни, – прошептал Малой.

– Кукушка-один, вас понял. Немцев тоже вижу. Работаете из «винтореза» по крайним. Работаете трех последних, потом мы работаем остальных все вместе. Как поняли? Прием.

– Вас понял.

– Начинайте работать по готовности.

– Понял.

Время спрессовалось. Мы с Супониным попрятались за деревьями, взяв на прицел приближающихся немцев.

Хлопков

«винтореза» я не слышал, но крайний немец просто упал кулем на землю. Шедший перед ним повернулся на звук и тоже упал. Третий ничего не понял, вскинул руку, зацепившись за дерево, и начал сползать на землю. Тут до немцев стало доходить, что происходит что-то не то, но и мы подключились к охоте. Два автомата с глушителями затарахтели короткими очередями. Но немцы оказались тертыми и среагировали сразу, и в нашу сторону ударили из автоматов и винтовок. Тактически наше положение было лучше, мы работали из укрытия, а те были как на ладони и по ним с тыла работал наш снайпер.

Один из немцев попытался выхватить гранату, но так и застыл, получив пулю в затылок.

В течение десяти секунд все было кончено. Мы просидели на своих позициях еще секунд тридцать, выцеливая оставшихся в живых. Затем, прикрывая друг друга, подошли к трупам и стали их методично добивать. Порядок есть порядок.

Глава 20

Честно сказать, я немного удивился такому везению, хотя бойцы отряда отнеслись к этому как к само собой разумеющемуся. Скорее тут уже сказывался опыт совместных боев в Могилеве, мощная вера в себя и свое дело и уверенность в командире, а такие вещи ох как нужны. Лично я склонен верить, что большинство поражений РККА было связано с тем, что не хватало какой-то психологической составляющей. Наверно, не верили своим командирам. Тут у меня под боком пример. Абсолютно разные люди, еще месяц назад неуверенные в себе солдаты, а сейчас хладнокровно положили элитное отделение немцев, хмыкнули и пошли дальше.

Быстренько собрав в одну кучу оружие и боеприпасы, мы двинулись обратно к деревне.

– Кукушка-два, это Феникс, что там в деревне?

– Феникс, это Кукушка-два. В деревне наблюдается движение, в сторону леса направляется группа из восьми человек.

– Понятно, отслеживайте их, мы двигаемся к вам.

Связавшись с группой усиления, я дал команду выдвигаться к деревне.

Минут через пять бега мы снова были возле деревни. Немцы, растянувшись цепью, бежали в нашу сторону. В деревне несколько раз выходил в эфир передатчик, видимо, вызывая уничтоженную группу.

Мы все-таки выдали себя, и по нам из деревни открыли огонь из пулемета. Группа эсесовцев поддержала пулемет и стала заходить правее, но попала сразу под огонь Миронова. Потеряв троих от снайперского огня, немцы залегли и стали обстреливать место, откуда стрелял Миронов.

Малой, помня мою просьбу экономить патроны к ВСС, отложил «винторез», взялся за СВД и устроил дуэль с пулеметчиками. По тому, как быстро они заткнулись, Малой в этой дуэли победил. Но к перестрелке подключались выдвигающиеся к окраинам другие немцы.

Плотность огня увеличилась, и вести прицельную стрельбу становилось все труднее. На каждую вспышку выстрела из леса отвечали пять-шесть стволов.

Я засел за деревом и аккуратно и экономично лупил по вспышкам из деревни из СВУ.

– Феникс, это Кукушка-два. Четыре человека справа проникли в лес, идут в обход, нужна помощь.

– Кукушка-два, это Феникс, вас понял, иду на помощь. Отступайте в сторону основной группы.

– Вас понял.

Оставив Супонина, который короткими очередями работал по деревне из трофейного пулемета, и Малого, я побежал вправо, навстречу немцам.

Сзади звук стрельбы изменился, в него вклинились хлопки винтовок Мосина и загрохотали еще три пулемета. Со стороны деревни нарастал звук моторов, вероятно, к месту боя выдвигалась бронетехника.

Связавшись с сержантом Марковым, я приказал без особой надобности АГС не использовать.

С немцами мы пересеклись в сорока метрах от позиции Миронова. Опять в темном лесу у меня было преимущество – прибор ночного видения. Я первым выхватил гранату и кинул в их сторону. В темноте они не успели среагировать, и взрыв оборонительной «эфки» раскидал тела. Выскочив из-за дерева, я чуть не угодил под очередь из автомата одного из выживших. Взрыв контузил стрелка, и очередь прошла чуть в стороне, я инстинктивно успел упасть на землю и откатиться за дерево. Немец стал истерично стрелять из автомата в мою сторону. Выхватив еще одну гранату, я кинул ее в сторону стрелка. Снова взрыв. Перекатился за другое дерево, перебежал чуть левее и практически в упор столкнулся с отползающим немцем. Я больше с испугу, нежели от обдуманного действия, нажал на спуск автомата. Очередь на весь магазин прошлась по стоящему на четвереньках немцу. Видимо, вымещая свой мимолетный страх, я продолжал стрелять в него, пока не закончился магазин. Но, быстро опомнившись, упал на землю, переполз к дереву и, выхватив из кобуры пистолет, пробежался по раскиданным немцам, делая контрольные выстрелы.

Раздался топот, и из-за деревьев появился запыхавшийся Супонин с пулеметом наперевес.

Наткнувшись на направленный на него ствол пистолета, он остановился, но разглядев такое же лохматое чудовище, как и он, вскрикнул:

– Товарищ капитан, это я, Супонин.

– Все нормально, идем в деревню по левому флангу. Там нас как раз не ждут.

Связавшись с Мироновым, я приказал ему идти с нами.

А бой разгорался. Со стороны деревни из бронетранспортеров долбили пулеметы и несколько раз хлопнули выстрелы танковой пушки. Бой переходил в затяжную форму. А при численном перевесе противника это грозило большими потерями. Благодаря отсутствию освещения, потери были пока незначительные, и немедленно дав команду на отступление в лес, я двинулся с Супониным, Мироновым и Воропаевым к левому флангу, откуда в лес просочились немецкие разведчики.

По докладу Маркова, у них было двое раненых, один тяжело. Отряд отошел в глубь леса метров на двести. На окраине остался Малой, который своей снайперской стрельбой не давал немцам успокоиться.

До рассвета еще оставалась пара часов, и время похулиганить было. Выглянув из кустов, я увидел, что на окраине села стоят два бронетранспортера и с них работают пулеметы. В стороне, на поле выехал немецкий танк «троечка» и, периодически поливая лес из курсового пулемета, постреливал из своей пушечки. Судя по тому, с какой яростью немцы расстреливали лес, Малой с отрядом усиления проредил их неплохо.

Как он доложил по радио, немцы попытались подобраться поближе и устроить атаку. Но в чистом поле идти на двух снайперов – дело весьма неразумное. Они это поняли, но чуть позже, когда, потеряв шестерых человек и расчет пулемета, отступили под прикрытие брони и домов.

В такой ситуации от них можно было ожидать попытки опять обойти и вступить в непосредственный огневой контакт, а не устраивать перестрелку с парой снайперов, которые не дают пехоте и носа поднять. Причем темнота делала картину боя весьма неприятной для немцев, и их командир не спешил с активными действиями, ожидая рассвета. Потеря двух групп воспринималась ими как наличие в лесу крупных сил русских. Наверно, уже вызвали подмогу, но в мои планы это не входило. Поэтому, под шумок, по левому флангу, нашей группе удалось просочиться ближе к деревне незамеченной. Приказав Малому контролировать правый фланг, чтобы не обошли с тыла, мы попытались подойти поближе к бронетехнике. Когда бой стал затихать, из леса для порядка несколько раз тявкнул автоматический гранатомет. Оба пулемета на бронетранспортерах опять начали истерически обстреливать лес. Одна из гранат попала в сарай, и он загорелся, неплохо освещая немецкие позиции. Из леса, но из другого места, опять несколько раз хлопнул гранатомет, и одна из гранат попала в хорошо освещенный пожаром бронетранспортер. Взрывом повредило щиток пулемета и убило пулеметчика. Такой прыти от русских немцы не ожидали и начали отводить технику под прикрытие домов, дожидаясь рассвета и подкреплений, чтобы посчитаться с наглыми русскими.