Всего лишь химия
Шрифт:
— Может, хотя бы из-за того, что я сделала то же самое?
Ей могло показаться, но она расслышала короткий смешок. А далее — тишина, абсолютная, давящая на уши и заставляющая внутренности сжаться до размеров спичечного коробка. Что же, поговорили и хватит.
— Чайник уже закипел, я с-сейчас вернусь, — излишне суетливо подорвалась Люси, продолжая комкать в руках ни в чём не повинную игрушку. — Положи, пожалуйста, стопки с тетрадями на шкаф у окна.
Хлопок дверью получился чересчур громким, с головой выдавая состояние девушки, а Роуг всё продолжал смотреть на теперь пустующее кресло рядом, словно пытаясь разглядеть витающий в воздухе фантом. Тетрадей было куда
И всё же женщины — странные существа. Неужели из-за подобного и вправду можно затаить в сердце серьёзную обиду? В конце концов, он ведь не заставлял её отвечать принудительно — следовательно, и она не может требовать от него чего-то взамен. И после подобного Люси ещё смеет заявлять что-то о его возрасте? Ха, это просто смешно, ведь из них двоих ведёт себя как маленький неразумный ребёнок явно не он. Разница в возрасте? За всё время, что они были знакомы, Роуг не почувствовал её ни разу. Взрослые люди не ведут себя подобным образом, ведь в них с первого взгляда ощущается та преграда, которую так просто не перепрыгнуть: некая степенность, благоразумие, умудрённость годами, — всё то, о чём эта блондинистая простушка не имеет и малейшего понятия.
Простушка? Нет, такой её назвать уж никак нельзя было. Что-то каждый раз заставляло задерживать свой взгляд на ней больше обычного, наблюдать и думать: что же творится в этой хорошенькой голове на самом деле? Теперь Роуг узнал и сам же поплатился за это, так что нечего на зеркало пинять, коли рожа…
Нога дрогнула в самый неподходящий момент, и забитый под завязку ящик с оглушительным грохотом упал на пол; в разные стороны разлетелись многочисленные перья и обрывки бумаги, куда-то под шкаф закатились, поблёскивая и отбивая дробь по начищенному паркету, несколько бусин. Вот же чёрт, стоило отвлечься всего на минутку-другую, а приводить всё в порядок придётся не менее пятнадцати. Он опустился на колени и начал собирать щедро разбросанное по периметру комнаты добро. Невольное рассматривание детских рисунков и фотографий заставляло Роуга чувствовать себя почти преступником и время от времени воровато озираться по сторонам. Случайно попавшийся на глаза уголок тетради заставил его невольно напрячься и потянуть за него, извлекая на свет божий до боли знакомый предмет. От внезапно окатившей волны раздражения раздирало не горло — сотрясались стены, казалось, а злость раскалённой занозой впивалась в мозг, заставляя забыть, как дышать.
«Просто. Скажите. Что. Это. Шутка».
— Какого чёрта здесь делает моя старая тетрадь по контрольным?!
Комментарий к Урок шестой
Большие главы? Не, не слышал.
========== Урок седьмой ==========
Сзади раздался испуганный писк, а затем неровная дробь, словно кто-то дрожащей рукой поставил на полку чашку. Роуг обернулся и в трёх шагах от себя увидел её — растерянную, отчаянно вжавшуюся спиной в стену, будто та могла защитить её, и едва сдерживающуюся от того, чтобы позорно не сбежать с места развития событий. Взгляд скользнул по болезненно блестящим глазам, растрёпанным волосам и виновато закушенной пухлой губе; дыхание сбилось, рваным хрипом вырываясь из горла.
— Какого чёрта, я спрашиваю?
Повисла тишина, длящаяся, казалось, вечность. Наконец, он поднялся с пола и сделал едва уловимое движение по направлению к ней — и этого оказалось достаточно, чтобы Люси, загнанно вздрогнув, начала вслепую нащупывать дверную ручку, не отрывая немигающего взгляда от насыщенно-алых глаз, буквально пригвоздивших её к месту. Тяжёлая ладонь с грохотом
— И, знаешь ли, я искренне надеюсь получить обоснованный ответ, а не очередной детский лепет, — за накатившим раздражением парень, казалось, даже не заметил, когда успел перейти на «ты». Осознание сорвавшихся с языка слов пришло вместе с тем, как удивлённо округлились карие глаза напротив.
— Это просто случайность, я д-действительно не знаю, как она там оказалась, — шумно сглотнув, прохрипела девушка и затаила дыхание. Роуг подозрительно прищурился, словно попытался отыскать в её интонации или мельчайших чертах лица какие-то намёки на ложь, но Люси была настолько ошарашена, что сейчас это не представлялось возможным.
— Одна. Мне нужна хотя бы одна причина, почему я должен поверить вашим…
— О, ну что же, давай без формальностей!
— … твоим словам.
Парень отшатнулся немного назад, и блондинка наконец-то смогла вздохнуть спокойно. Решив, что лучшая защита — это нападение, она начала действовать более решительно и отгородить себя от дальнейших посягательств подобного рода.
— Я не обязана что-либо объяснять. Каждую неделю у меня дома бывают десятки, а то и сотни тетрадей, поэтому нет ничего особенного в том, что одна-две случайно где-то затерялись, — фыркнув и отбрасывая назад падающие на лицо пряди, отчеканила она.
— И, конечно же, она оказалась моей. Абсолютно случайно, — губы по себе изогнулись в подобии гадкой ухмылки, вот только на обычно бесстрастном лице это смотрелось действительно странно и даже немного пугающе.
— Именно, — девушка попыталась придать своему голосу как можно больше уверенности, но он всё же дрогнул, с головой выдавая состояние своей обладательницы. Заметив, что ей вновь собираются что-то ответить, причём явно не самого приятного содержания, она поспешила добавить:
— Если на сегодня выяснение отношений закончено… — скорее всего, ей просто показалось, но Роуг иронично повёл бровью, как бы интересуясь, какие ещё, к чёрту, отношения она имела в виду, — то я бы хотела окончить эту встречу на столь весёлой ноте. Меня уже ждут, мне пора.
Так вот, значит, в чём дело. Разбросанные части паззла соединились в одно целое благодаря всего одной невзначай оброненной фразе. Теперь вспомнилось всё: и ехидные шуточки, которые щедро отпускал в его адрес Стинг, и проведённый по дверьми учительской битый час в ожидании Хартфилии, и причина, по которой она так долго отсутствовала. В принципе, ему было глубоко плевать, где, как и с кем она проводит свободное время — это даже никоим образом не касалось его. Вот только существовало две вещи, с которыми он не мог никак не мог примириться по отношению к себе: неприкрытой, беспочвенной ложью и когда его принимали за идиота. Сейчас был именно такой случай.
Нет, не плевать. Нутром Роуг чувствовал, что это касается его куда больше, чем следовало бы.
— Ну что же, тогда не смею больше задерживаться. Желаю хорошо повеселиться.
Ответ прозвучал так неожиданно резко, почти грубо для обычно спокойного юноши, что на языке словно остался привкус стали. Его глаза скрывала чёлка, и Люси была благодарна за это всем высшим силам: она боялась встретиться с этим взглядом. Не считая нужным продолжать эти бессмысленные разговоры, парень наконец-то отбросил на стол потрёпанную тетрадь, которую так и продолжал всё это время прижимать к себе.