Всего лишь скрипач
Шрифт:
Пока еще ничто не предвещало описанной выше картины, но знак был подан, конь под всадником с косой заржал. Снова повалил густой снег. Петер Вик повернул назад; идти стало легче, потому что ветер дул им в спину. Вдруг прямо за собой путники услышали тихий, но душераздирающий испуганный плач. Они оглянулись, и как раз вовремя, не то на них бы налетел маленький легкий возок с четырьмя пассажирами, кативший прямо между двумя берегами. Петер Вик успел крикнуть: «Эй!» — ему ответили, и возок остановился.
Важный датчанин сидел на облучке рядом с кучером, а на сиденье — две дамы, одна —
— Как вы думаете, далеко ли до Зеландии? — спросил господин.
— Примерно две мили, — ответил Петер Вик, — но если господа поедут в ту сторону, куда вы сейчас правите, выйдет большой крюк по суше. Этот курс ведет в Пруссию. Там — Швеция, а вот там — Зеландия… — И он показал рукой направление.
— Это точно? — спросил датчанин.
— У меня в голове компас, — заверил его Петер Вик.
— Проклятая погода, — сказал незнакомец. — Когда мы выезжали из Швеции, небо было совсем ясное. Сейчас мы поблизости от острова Вен?
— Нет, Вен повыше. Разрешите мне быть вашим штурманом? Кроме того, негоже так мчаться галопом: прямо перед вами в дороге может оказаться щель.
— Дорогой шкипер, это вы? — спросила пожилая дама. — Доберемся ли мы живыми до земли?
Петер Вик посмотрел на нее — стало быть, она его знает?
— О да, сударыня, — сказал он, — тот, у кого есть голова на плечах, не пойдет прямиком ко дну. Справимся и на этот раз.
Дама глубоко вздохнула. Петер Вик узнал гувернантку, которую вез в Копенгаген. Он взялся за вожжи, кучер слез, и на его место сел Кристиан. Незнакомому господину можно было дать лет тридцать с небольшим, и весь его облик говорил о том, что он принадлежит к высшему классу. Два дня назад вместе с девушкой — он назвал ее своей приемной дочерью — и ее учительницей он поехал в Скопе, ведь лед был крепкий и надежный. Сегодня они хотели вернуться, но погода вдруг изменилась, и в снежном буране они сбились с пути — вместо Вена взяли курс на Амагер.
Они снова тронулись в путь. И опять под ними прозвучал тот самый звук, похожий на горестный вздох; их слегка приподняло, потом опустило, лошади остановились, а Кристиан зашептал молитву.
Молодая девушка обняла приемного отца.
— Я думаю, лучше мне слезть! — сказал он.
— Не надо, — возразила она. — Мы сейчас утонем! Лед трескается.
Она распахнула плащ и смотрела прямо перед собой, бледная, как смерть, длинные черные волосы упали на щеки белее мела. Кристиан уставился на девушку — он узнал ее, но не решился окликнуть по имени. Это была Наоми. От неожиданности он совсем забыл про опасность.
Там и сям на сером небе появились просветы, зато позади них, менее чем в ста шагах, льдина встала дыбом, и темная полоса, причудливо разветвляясь, поползла в обе стороны от нее. Вдруг раздался диковинный звук, глухой и жалобный; он исходил не из моря и не из воздуха. Рассказывают, что так мычат сирены; положив передние ласты на скалы, они обращаются к своим близким родственникам, пасущимся на берегу, которого им, сиренам, все равно никогда не достичь, — вот какой был этот звук.
— Что это было? — спросил важный господин, вглядываясь в даль.
Петер Вик молчал.
Снова лед качнулся под ними, и белый снег стал сероватым от промочившей его морской воды.
— Что это там, справа и впереди? — спросил Петер Вик и повернул лошадей. Изо льда торчала палка. — Похоже, это знак. Здесь наверняка лунка, пробитая рыбаками.
— Там, кажись, амбар, — сказал возница.
— Неужто мы на суше? — спросил Петер Вик, понизив голос.
— Эй, — раздалось совсем рядом, потом снова прозвучало мычание, какое они уже слышали прежде.
Неподалеку от того места, где они остановились, оказалось что-то вроде деревянного сарая, наполовину засыпанного снегом. Там они нашли пастуха со стадом молодняка, мычавшего в холодное небо.
— Что это за ящик вы отыскали? — спросил Петер Вик. — Решили здесь переждать?
— Да, это самое разумное, что может сделать человек, — ответил пастух. — Здесь хоть у тебя суша под ногами, а над тобой — Господь. Я бы осмелился посоветовать и вам остаться. Тут ведь усадьба… — И он показал на строение всего в нескольких шагах, судя по всему, крестьянский дом.
Они находились на плоском островке под названием Сальтхольм; зимой надо льдом выступают лишь самые высокие его места, посещаемые охотишками на зайцев, которых здесь водится много. Летом, напротив, остров представляет собой прекрасное пастбище, куда жители Амагера перевозят свой скот. Еще во время войны здесь построили домик, впоследствии его расширили до размеров солидной усадьбы, где поселилась семья.
Пастух сказал, что один человек остается в доме на всю зиму, но сейчас он нигде не мог его найти, наверное, тот поехал в гости на Амагер или в Швецию и не успел вернуться; дом стоит пустой.
Итак, маленький караван сделал привал, покинутый остров стал для путников спасительной гаванью.
Внутри их встретили четыре голых стены, блестящих от замерзшей сырости. Кухня и жилая комната находились в одном помещении. В углу на каменном полу стояла неубранная сломанная кровать; ее поспешно вынесли. В каморке рядом был хороший запас торфа; позаимствовав часть его, с помощью нескольких старых досок Петер Вик развел огонь. В комнату внесли сиденья, снятые с возка, — из них получились замечательные кушетки.
Все, вместе взятое, напоминало уединенный приют по дороге на перевал Симплон, где снежная метель и непогода заставляют путников искать убежища. Было достаточно холодно, чтобы вообразить, будто находишься на горной вершине, а серое сыплющее снегом небо над плывущими по течению льдинами причудливых очертаний в какой-то мере напоминало тучи, скользящие мимо горных склонов.
— Вот уж не думал, — сказал, улыбаясь, Петер Вик, — что между Зеландией и Сконе я попаду в переделку вроде тех, что описаны у Альберта Юлиуса. Вы знаете эту книгу, сударь? «Удивительные судьбы некоторых моряков». Она стоит на полке у меня в каюте. С голоду мы не умрем, потому что здесь есть и говядина, и телятина, от жажды тоже, потому что снег лежит в локоть высотой. Либо море очистится совсем, и тогда мимо будут проплывать суда, либо оно опять замерзнет, и тогда мы доберемся до Амагера и поедим овощей, которых сегодня не хватает в нашем супе.