Всего одна неделя
Шрифт:
– С ходу сказать не могу. Он не из числа завсегдатаев, а с тех пор, возможно, и вообще больше не показывался. Насколько я помню, он заплатил за месяц, пару раз потренировался и больше не возобновлял абонемент. Впрочем, если бы я увидела его фамилию в списке, то наверняка бы вспомнила. У нас заведен отдельный файл на тех, кто не возобновил абонемент?
– В бумажном виде нет, а в компьютере должен быть. У тебя сегодня найдется свободное время? Я позвоню копам, не исключено, что они захотят встретиться с тобой в клубе, чтобы просмотреть компьютерные файлы.
– Да, конечно, я буду дома. А если вдруг куда-нибудь выскочу, найдешь меня по сотовому.
– Спасибо. Обязательно перезвоню.
– Интересный разговор, – заметила миссис Бладсуорт. В зеленых глазах блеснуло любопытство. Она даже не пыталась сделать вид, что не слушала. В конце концов, мы сидели в одной комнате.
– Надеюсь, он окажется еще и полезным. Разумеется, если Уайатт снова не разнесет меня в пух и прах.
– Разнесет в пух и прах? Вообще-то я учила его приличным манерам. Позволь, я переговорю с сыном.
– О нет, не надо. Наверное, сегодня уже не стоит ему звонить. Лучше свяжусь с детективом Макиннисом.
Я разыскала визитку детектива и набрала напечатанный на ней номер.
Макиннис ответил быстро, и я постаралась говорить как можно жизнерадостнее.
– Привет, это Блэр Мэллори.
– О... минуточку, мисс Мэллори. Сейчас приглашу лейтенанта.
– В этом нет необходимости. Могу все рассказать и вам. Дело в том, что я только что разговаривала со своей сотрудницей, менеджером Линн Хилл, и просила, чтобы она заменила меня в клубе. Мы хотим завтра начать работу. Вы уже убрали эту безобразную желтую ленту?
– М-м-м... позвольте, я кое-что уточню и свяжусь с вами.
– Нет-нет, ничего, не беспокойтесь. Это я могу выяснить и позже. Дело в том, что Линн упомянула о пристрастии Николь к женатым мужчинам. Ну, понимаете ли, возможность бросить вызов, отобрать что-то у другой женщины... Так вот, Линн призналась, что не сообщила об этом в разговоре с детективом, потому что в тот момент просто не считала важным. Но позже, обдумывая ситуацию, она решила, что следует обратить внимание полицейских на такое поведение Николь.
– Но... – Детектив снова попытался прервать поток моего красноречия, однако это оказалось не так-то просто.
– Мы с Линн начали обсуждать возможные варианты, и она рассказала, что пару месяцев назад застала Николь выходящей из мужского туалета вместе с одним парнем. Фамилию мужчины она вспомнить не смогла, так как он приходил в наш клуб всего лишь пару раз, не больше, и абонемент не продлил. Однако Линн не сомневается, что, увидев фамилию в файле, сразу ее вспомнит. Она готова встретиться с вами в клубе и просмотреть компьютерные файлы тех клиентов которые не возобновили абонемент. Понимаете меня?
– Да, – подтвердил детектив. Сейчас голос его звучал гораздо энергичнее и живее.
– Хорошо. Это лишь точка отсчета. Конкретный парень вполне может оказаться ни при чем, но сам факт пристрастия к женатым мужчинам освещает события совсем иначе, правда?
– Разумеется. – Теперь уже в голосе детектива звучала явная заинтересованность.
– Если вдруг у вас под рукой нет телефонного номера Линн, вот он. – Я продиктовала номер. – Она ждет звонка. Аесли ее не окажется дома, вот номер сотового. – Я назвала еще один номер. Потом вежливо пожелала детективу удачного дня и, получив аналогичный ответ, отключилась.
– Впечатляет, – удовлетворенно улыбнулась миссис Бладсуорт. – Прекрасно имитируешь наивную блондинку, но при этом выдаешь информацию в таком объеме и с такой скоростью, что детектив наверняка едва успел записать.
– Если что-то упустил, перезвонит, – беспечно ответила я. – Или сам Макиннис, или кто-нибудь другой.
Перезвонил «кто-нибудь другой», причем меньше чем через пять минут – возмущенный и оскорбленный.
– Если появилась новая информация относительно данного дела, звони мне, а не кому-то из подчиненных, – сурово отчитал меня он.
– Но разве не ты уже дважды отключался, не желая со мной разговаривать? Я не уверена, что вообще когда-нибудь тебе позвоню, что бы ни произошло.
Повисло молчание – глубокое, словно Большой Каньон. Потом в трубке послышалось: «О, черт возьми!» Тон подсказывал, что собеседник внезапно осознал: необходимо признать свою оплошность и извиниться за грубость. К тому же он прекрасно знал, что я нахожусь в доме его собственной матери, которая вовсе не учила сына столь безобразным манерам. Так что мне удалось одержать пусть и крошечную, но победу. Противник оказался повержен, а победитель получил в награду огромное удовлетворение.
Тяжелый вздох прервал затянувшееся молчание.
– Прости. Больше никогда не повешу трубку. Обещаю.
– Извинения приняты, – тут же согласилась я. – А теперь ответь, пожалуйста: сможет Линн завтра открыть клуб?
Имеет ли смысл хлестать лошадь до смерти? Я победила, а значит, следовало проявить понимание и двигаться дальше.
– Я почти уверен, что сможет.
– Отлично. А моя машина так и стоит перед зданием?
– Нет. Я нашел в твоей сумке ключи и распорядился, чтобы сегодня утром машину перегнали к тебе домой. С ней все в полном порядке.
– Когда ты успел вытащить ключи? – полюбопытствовала я, так как до сих пор даже не заметила их исчезновения.
– Ночью. Ты уже сладко спала.
– Надеюсь, у меня дома все в порядке? Ни простреленных окон, ни чего-то необычного и странного?
– Патрульный проверял. Все в порядке, окна заперты, следов от пуль нигде не заметно.
– А он перелезал через забор, чтобы проверить выходящее во двор французское окно?
– Доложил, что проверил абсолютно все. Подожди, сейчас позвоню и выясню относительно французского окна. – Через минуту Уайатт заговорил снова: – Симмонс сказал, что перелезать через забор не потребовалось; он просто открыл ворота и вошел.