Всего одна ночь
Шрифт:
"Да! Черт вас возьми! Да! Привыкла! Смирилась! Но с кем тогда я занималась сексом год назад!"
Копящееся последний год напряжение вылилось в истерику с битьём посуды и порванными фотографиями. Арина пинала подушку ногами и выла: "Кто ты? Кто ты был?"
Через два часа истерика утихла, уступив место здравому смыслу, и Арина кинулась на поиски информации.
Канун Дня всех святых.
Время, когда прослойка между нашим миром и миром мертвых истончается.
Те, кто умер в эту ночь, особенно насильственной смертью или самоубийцы, то есть, те, у кого привязки
Они мертвы и не могут долго находиться в чуждом им мире. Таким мертвецам нужна энергия. Самая легкоусвояемая — сексуальная.
Перед глазами у Арины промелькнула их с Лёшей последняя ночь. С Лёшей ли? Или... с кем?.. В глазах потемнело, и сознание покинуло истерзанное переживаниями тело.
Когда Арина пришла в себя, на улице уже стемнело, в дверь звонили и слышались детские голоса, гадающие, есть ли она дома или ее нет.
Есть.
И Арина, зажигая по пути свечку длинными каминными спичками, в первый за сегодня раз, открыла двери.
Опять у нее деньги кончились раньше, чем конфеты. Хотя, время к полуночи, вряд ли кто еще придет. Не успела она додумать мысль, как в дверь позвонили. "Пусть это будет в последней раз!" Она устала сегодня и хочет отдохнуть! Узнать в один день, что твой любимый умер, но через год приходил к тебе и вы занимались любовью - это слишком.
Распахнув дверь, Арина уперлась взглядом в живот, обтянутый белой рубашкой, заправленной в черные брюки. Что увидит она дальше, девушка знала.
Он снова пришел.
Смело подняв взгляд, она сказала:
— Уходи.
Хриплый смех:
— Ты разве забыла, милая? Это прекрасное слово "всегда"! Твой дом открыт для меня всегда!
— Уходи! — крикнула Арина, захлопывая двери.
Не успела. Такой же ловкий, как и при жизни, Алексей успел просунуть ногу в быстро уменьшающуюся щель. Легко открыв дверь, он поймал девушку за руки и с силой притянул к себе:
— Не хочешь меня? А в прошлый раз тебе понравилось. Да и мне тоже. Ты вкусная, — он пошло облизнулся, — сладенький кусочек моей жизни, — его резкий смех рассыпался по темному коридору.
— Ты умер! Уходи!
— Но год назад я так же был мертв. Что изменилось?
— Я узнала... Я видела твою могилу...
— Н-да. Сам в шоке. Конечно, не наш уютный дом, но все лучше, чем лежать и гнить под мостом неприкаянным мертвецом, и в дождь и в жару.
— Пусти! Больно!
— Тш-ш-ш... Ты же меня любишь, малыш, да и ты нужна мне, — его глаза хищно блеснули.
— Лёша погиб. А тебя я не знаю. Отпусти, или я буду кричать.
— Кричи, детка, кричи. Ты станешь еще вкуснее.
И он потащил ее в комнату.
Арина упиралась ногами и хваталась руками за двери и косяки. Но, не обращая внимания на такие мелочи, ее волокли в спальню. И тогда она закричала.
Завизжала, вкладывая в этот нечеловеческий крик весь тот страх, накопившийся с момента ее посещения кладбища. Кричала, пытаясь отгородиться этим криком от жестокой реальности и от ещё более жестокого ближайшего будущего. Кричала, выплескивая все свое напряжение, так
Мертвый вздрогнул от неожиданности и выпустил ее. Отпрыгнув от него, Арина попятилась к двери. Выскочить и закрыть двери. И поджечь все к чёртовой матери! Окна закрыты наглухо, выйти он не сможет, а бесов испокон века изгоняли святым огнем.
Но девушка не предугадала его ускоренной реакции. Да и есть, видно, особо хотелось.
Мертвец метнулся к ней серой тенью и снова схватил за руки. И потащил к дивану. К тому самому.
Она отбивалась, как могла. Кусалась, наплевав на брезгливость, и царапалась, как кошка. Лицо, раньше столь нежно любимое, исказилось в звериной гримасе. И ЭТО ее Лёша? Ее нежный мальчик с чутким сердцем, подбирающий бродячих котов и собак, чтобы отвезти их к ветеринару, а затем бесплатно кормить и раздавать? Глаза, в которых бесновалось пламя, отсвечивали алым, рот оскалился, обнажая желтоватые, чуть удлиненные, зубы, с губ по подбородку потянулась струйка слюны.
И Арина вспомнила, что за запах был на Лёше год назад. В детстве, когда умерла бабушка, папина мама, и маленькая Арина присутствовала на похоронах, так пахло в комнате, где лежала покойница.
Девушку замутило. Отросшими черными когтями монстр разорвал ее футболку, перекусив зубами бюстгальтер в месте соединения чашечек.
— Какая же ты! — утробный рык чудища раздался в комнате, грохоча как гром.
Алый язык, холодный и склизкий, прошелся по обнаженной девичьей груди, оставляя за собой мокрый след. Крепко зафиксировав руки девушки вверху одной рукой, другой монстр опирался о диван, и, урча, облизывал ее тело, спускаясь к животу.
— Моя вкусная девочка, — клыки мешали говорить внятно, и теперь мертвый растягивал шипящие.
От подобного у Арины мурашки сновали туда-сюда.
А когда он взял в рот ее сосок, Арину вырвало. Опешив, мертвый отшатнулся от девушки, на мгновение выпустив ее руки. Она собралась с силами и двинула коленом в самое больное причинное место, правда, не особо надеясь, что это подействует на мертвеца.
На удивление, сработало. В алых глазах полыхнуло болью, и монстр повалился с дивана на бок. Вскочив, девушка кинулась к выходу. Захлопнув за собой дверь, она провернула защелку на два раза, и, как была, с голой грудью, только подтянув стащенные трикотажные штаны, кинулась в кладовую.
Щёлкнув выключателем, Арина начала судорожно перебирать лежащие там вещи. Нашлась ее зимняя шапка, которую она потеряла в прошлую зиму. Старые учебники с универа. Все выкинуть! Упала, разбившись, трёхлитровая банка с огурцами прошлогодней закатки. Кислый запах окатил Арину, перебивая смрад, оставшийся на груди. Да где же оно! Недавно попадалось! Упаковка спичек. Не то! Пластиковые крышки. В сторону! Целая тыква и набор толстых свечей. Свечи — на пол, тыква осталась на месте. Зажигалка. На пол! Быстрее! Из зала доносились мерные стуки. Дверь, хоть и была буковой, но долго не выдержит. Где же? Вздохнув с облегчением, из дальнего угла полки она достала бутылку. Этикетка гласила, что внутри находится жидкость для розжига, и что она огнеопасна.