Всего одна ночь

Литмировские Таланты

— Я скучала, Лёш, я так скучала! Расскажешь, где был?

Парень, замерев на мгновение, медленно кивнул:

— Потом, — и, крепче обнимая ее, гладил по спине, лаская, и шептал, — я тоже скучал. Я скучал.

Прошел целый год, а ее тело не забыло. И сейчас, чувствуя рядом любимого, всеми струнками живущей в нем души тянулось к нему.

Несмотря на высокий рост, мощным Алексей никогда не был: тонкое и стройное тело, в меру накачанное, было гибким и невероятно сексуальным. Рельефный живот и сильная спина всегда заставляли Арину желать своего Алёшку и отдаваться ему страстно и бесстыдно.

Так и сейчас —

малого намека было достаточно, чтобы Арина вспыхнула, как спичка, забыв, что он пропал на целый год, не подавая о себе никаких вестей, что она думала, будто он умер, или просто ушел к другой, или... Она все узнает и обо всем расспросит. Только потом. Когда ненасытное тело утолит свою жажду по ласке.

Тишину дома нарушали еле слышные стоны.

До спальни они не дошли, упав на диван, стоявший в зале, где читала Арина. Рядом на полу валялся скинутый с кресла клетчатый плед. Там же кучей была свалена сорванная одежда. Два обнаженных молодых тела сплетались и расплетались в любовных объятьях. Никакой нежности. Хищные поцелуи, до синяков и боли, с укусами до крови, резкие толчки, хрипы и крики наслаждения, когда тело выгибается в оргазменных судорогах, стоны, распаляющие еще больше, суматошный шепот "Еще! Еще!", пошлые шлепки влажных от пота тел, и вот он, пик наслаждения! Протяжный стон сорванного горла, и все стихает. Лишь еле слышные вздохи не остывших от секса тел. "Зверя выпустили на волю!" — подумала Арина, дрожа от удовлетворения.

Что-то изменилось в ее Алёше. Что? Понять пока она не могла. Развернувшись на узковатом диване, она потерлась о расслабленное мужское тело, приглашая вновь в любовную игру, и улыбнулась, почувствовав отклик. Как же хорошо! Чувствовать себя нужной и желанной, слышать его сбившееся дыхание сзади и ощущать то резкие, то плавные толчки в себе. Застыв на миг, Арина отметила для себя, что раньше в таких случаях от Лёши пахло сексом и возбуждением, сейчас же... голодом? Мысль промелькнула и исчезла, не задерживаясь, уступая место обжигающей страсти, когда поджимаются пальчики на ногах, и боишься отпустить себя, чтобы не взорваться сразу, а растянуть еще немного наслаждение.

Ах, эта ночь! На улице занялся рассвет, когда, наконец, два стосковавшихся друг по другу тела утолили сексуальный голод. Временами, проваливаясь в сон, любовники нежили и ласкали друг друга, отдаваясь старым, как мир, движениям.

А утром Алексей исчез, будто его и не было. Ни записки, ни звонка. Арина стояла обнаженная перед высоким зеркалом в спальне и разглядывала свое тело, где остались следы их с Лёшей ночных утех: небольшие синяки от пальцев, с чуть большей силой сжимавших ее талию и стройные бедра, алеющие засосы на груди и животе, припухшие после укусов-поцелуев губы — все эти доказательства того, что Арине не привиделось Алёшкино возвращение.

Она бродила по дому бледным призраком, забывая есть и глядя ночами в окно.

Дни стали серыми и похожими один на другой. Первые две недели она с надеждой делала тест на беременность, вспоминая терпкий запах спермы и секса, стоящий тогда в комнате. Но нет. Задержка была вызвана, скорее всего, ее нервным состоянием.

И потекло размеренное существование.

Дом-работа. Дом-работа. Выходные так же не отличались разнообразием: стирка-уборка-готовка. Все, доведенное до автоматизма, лишь бы не возвращаться мыслями к той ночи.

Через полгода

немного отпустило. В распорядок дня добавились походы по магазинам, прогулки и посещение кафе. Пару раз Арина сходила в кино.

Приближался канун Дня всех святых.

Его девушка ждала со страхом и предвкушением. Вдруг он снова придет? А если нет?

Он готовилась с таким же тщанием: конфеты, разменянные деньги, светящийся оскал тыквенного чудища и новые заученные детские стишки-страшилки.

В последний день октября Арина с утра поехала на кладбище к родителям: они разбились в автокатастрофе пять лет назад. Мама говорила, чтобы она не смела плакать и не протаптывала дорожку к их могилкам — тогда было уже известно, что отца не спасти, а мама выплевывала последние слова, собираясь с силами, вместе с кровью и легкими — а жить своей жизнью. Кладбищ в их городе было три: одно в старой части, другое на выезде с ее стороны и третье за городом, до которого ехать либо по объездной на своей машине, которой у Арины не было, либо по пробкам и светофорам через весь город. Родители были похоронены на третьем, самом дальнем.

Купив с вечера цветов, бутылку водки, нарезной черный хлеб и взяв из дома три рюмки, Арина поехала.

Кладбище было старым, окруженное высокими елями. Открыв кованную железную калитку, она вошла внутрь и направилась к могилам родителей, похороненных рядом. Две могилы были огорожены одним забором, в ногах которых стояли скамья, стол и широкий козырек для защиты от непогоды.

Рюмку водки выпить. Вторую и третью налить дополна и поставить на могилки, прикрыв сверху кусочками черного хлеба.

Арина сидела на скамейку, бездумно вглядываясь в выбитые на мраморе портреты. Мама и папа. Родные человечки. Как же их не хватает! Слезы, одна за другой, скатывались по щекам, капая на одежду. Арина сама не заметила, как стала всхлипывать, разом выкладывая все, что было на душе.

Вскоре слезы остановились, и Арина успокоилась.

"Мам, пап, я пойду. Спите спокойно."

Она медленно брела к выходу, разглядывая попадавшие по пути фотографии на памятниках. Кто-то умер совсем молодым, кто-то старым. Были и детишки, и люди среднего возраста.

"На моего Лёшку похож," — отметила Арина и шагнула дальше.

И, медленно обернувшись, застыла. С большой фотографии, вделанной в светлый камень памятника и забранной стеклом, на нее смотрел Алёша. Ее Лёшка, улыбающийся своей веселой ухмылкой, именно такой, каким она знала его раньше. Его фамилия, имя и отчество. Ниже портрета выбиты и выкрашены черной краской даты жизни: его дата рождения, которую он так не любил отмечать, говоря: "Ну родился, и ладно, с кем не бывает", и дата смерти, которая была два года назад. То есть, он умер тридцать первого октября ровно два года назад. Не год назад, а два. Сегодня годовщина смерти.

Арина в оцепенении пятилась назад. Споткнувшись о край неогороженной могилы, девушка вскрикнула и побежала.

Оказавшись дома, она долго сидела в кресле с телефоном в руке, боясь позвонить. Боясь услышать ответы на свои вопросы. Не понимая, что происходит вокруг.

"Прости, дорогая, что не сказали тебе."

"Ты так его любила."

"Тебе нужно было время."

"Его нашли через неделю, как ты вернулась из командировки."

"Хоронили в закрытом гробу."

"Ты постепенно привыкала жить без Алёши."