Вселенная Игры. Трилогия
Шрифт:
– Ну как знаешь… - Пожал могучими плечами богатырь. – Как бы то ни было, удачи тебе, куда бы ты не направился. И знай, мы никогда не забудем того, что ты сделал для нас.
– Позаботься о Тиассе. – Посерьезнел Дориан. – Девчонка многое пережила, и ей будет непросто без поддержки Ахара. Я бы взял ее с собой, но там куда я направляюсь нет места обычным людям, пусть даже и с толикой крови Одаренных в жилах.
– Все исполню не сомневайся. А теперь ступай. Пусть духи мира хранят тебя.
– Как и тебя, могучий Мар. Управляй людьми мудро и помни о том, что у зла бывает множество личин. Порой оно являет себя даже в самых дорогих нам людях… - Чародей оборвал себя на полуслове и быстрым широким шагом двинулся прочь.
Кузнец задумчиво проводил взглядом удаляющуюся фигуру и спустя пару мгновений направился
***
Удалившись от лагеря на довольно приличное расстояние, Дориан расположился возле широкого разлапистого дерева и извлек книгу заклинаний. Она как и посох перевалила за 50-ый уровень и обрела новую способность перенимать и адаптировать плетения некоторых иных магических школ. Пристроив небольшой темно-серый томик, который он вытащил из мантии мертвого теневика, рядом с книгой, чародей сосредоточился на нарисованном на странице тома плетении. Оно было вычерчено светло-серыми штрихами на белом папирусном фоне и напоминало то ли удавку, то ли плеть. Запомнив рисунок, маг принялся аккуратно чертить его на одной из пустых страниц собственной книги. Когда он закончил, его взору предстал точно такой же рисунок, но выполненный черными линиями. «Получено плетение «Темная привязь». Позволяет контролировать чужое сознание и создавать зомби. Внимание. При нынешнем уровне заклинания невозможно обрести полный контроль над игроками или их прямыми потомками. Заклинание не действует на игроков выше вашего текущего уровня».
Прослушав сообщение игры, Дориан развел огонь, усмехнувшись своим мыслям. Хорошо что тот наемник оказался обычным человеком без капли магии, а его самого тогда посетила спонтанная, но гениальная идея воспользоваться заклятием из арсенала Тени. А ведь даже и не думал что выгорит. Видно Игра и впрямь ему благоволит. Ведь случись иначе, и доказать вину Хена было бы крайне затруднительно. А при таких реалиях все скорее всего бы закончилось большой кровью и привело к расколу среди Сопротивления. Однако все хорошо что хорошо кончается, и нет смысла гадать что было повернись все по другому. Огорчала лишь гибель оборотня, но и она преподала Дориану очередной урок жизни, показав, что доверять на сто процентов в этом мире нельзя вообще никому. Отныне он сам по себе и будет преследовать лишь свои собственные цели. И горе тому кто встанет у него на пути.
Глендор довольно заурчал, пристроив тяжелую клыкастую морду на коленях мага. Дориан рассеянно почесал питомца за ухом, отчего тот заурчал еще громче. За последнее время крылан вымахал настолько, что чародей уже всерьез задумывался о том, не использовать ли его в качестве ездового животного. Впрочем пока еще пет вряд ли сумеет нести даже такого субтильного наездника как он достаточно долго. Отдохнув немного и наскоро подкрепившись хлебом и вяленым мясом, Дориан продолжил путь. Занимаясь делами повстанцев, он непростительно надолго забыл о собственной прокачке. И ныне чародей желал как можно скорее исправить эту оплошность.
***
Лес как всегда был непривычно тих. Дориан никак не мог до конца привыкнуть к этой звенящей тишине пронизанной духом увядания ранней осени. Однако все это давным давно стало для него вторичным. Тот, в кого превратился бывший мечтатель и книгочей, давно уже не обращал внимания на подобные мелочи. Если это, разумеется, не касалось охоты на местных тварей, коей он был занят уже вторую неделю кряду. Пока она не казалась особенно плодотворной. За две недели ему удалось выследить и завалить всего с пяток бестий в районе 20-30-го уровня, чего разумеется было совершенно недостаточно для сколько-нибудь серьезного прогресса. Игровые твари, как оказалось, обладали отменным инстинктом самосохранения и не спешили на свидание со смертью, в роли коей выступал ныне могущественный темный чародей из иного мира. Монстры же более высокого уровня попадались в этих краях крайне редко.
В Мертвых Пустошах все было иначе, но туда вряд ли стоило соваться до сотого уровня, после которого, как знал юноша, должно было последовать первое перерождение.
Решив сделать привал, чародей замедлил шаг. Дорога вывела его к довольно широкой полноводной реке. По крайней мере можно будет пополнить запасы воды. Была лишь одна проблема как пересечь неожиданное препятствие. Плавал юноша из рук вон плохо, да и соваться в воду как бы небезопасно. Мир то чужой, и тварей здесь отнюдь нельзя было назвать мирными. Подойдя вплотную к воде, Дориан осторожно погрузил в нее кончик посоха. Некоторое время ничего не происходило, затем на глубине метрах в трех от берега река внезапно забурлила, и из воды показалась бронированная рыбья голова с огромным злобно вращающимся налитым кровью глазом посредине мощного покатого лба. «Глугр. 95-ый уровень». Следом показалась чудовищная пасть с тройным рядом острейших конических зубов, и чародей, мгновенно оценив потенциальную силу противника, не мешкая со всех ног рванул подальше от опасного места. Глендор, злобно шипя, улепетывал следом. Дориан чуял, что несмотря на свою способность к полету крылан тоже крепко испугался речного монстра. Все же тот почти вдвое выше его по уровням и намного крупнее. С Дорианом же их разрыв составлял примерно 25 уровней, и сейчас при свете дня маг явно не смог бы сражаться с таким колоссом на равных, тем паче что последний пребывал в своей родной стихие.
Отбежав от реки дальше, чародей наконец решился обернуться. Погони не было, и наитие молчало. Следовательно тварь скорее всего не приспособлена для перемещений по суше. Дориан задумчиво прищурился. Упускать подобную добычу будет верхом глупости. Лишние уровни нужны ему до зарезу, ведь неизвестно какие еще опасности могут подстерегать его в топях, а Глугр судя по всему не обладает совершенно никаким разумом. По сути это просто тупое животное способное лишь жрать все что попадется на его пути. И поэтому даже несмотря на всю его мощь, к чудовищу вполне можно побрать ключик.
Приняв решение, Дориан развел небольшой костерок на располагавшейся неподалеку поляне и принялся ждать наступления темноты. Глендор, пользуясь тем, что хозяин предоставил его самому себе, упорхал куда-то в лес. Наверняка к своей самке, которая и теперь преследовала их, правда предусмотрительно держась на почтительном отдалении от чародея. У Дориана даже мелькнула шальная мысль выследить и подчинить себе бестию. Дополнительный пет ему явно не повредит. Однако прикинув все плюсу и минусы, он вынужденно отказался от этой затеи. Во-первых, неизвестно как на это отреагирует Глендор. Все же инстинкт размножения один из сильнейших в природе, плюс крыланы довольно сообразительные твари с потрясающей живучестью и стойкостью к магии. Как бы обуреваемый праведным гневом питомец не вырвался из под контроля и не разорвал его самого, защищая жизнь и свободу своей крылатой пассии. Да и недостойно это как-то, если честно. Все же Глендор не просто питомец, но и боевой товарищ, с коим они прошли вместе немало. А предавать своих последнее дело. Это претило парню на некоем глубинном уровне, и он ничего не мог с этим поделать, хотя умом и понимал, что подобные сантименты в сложившихся обстоятельствах, мягко говоря, не слишком уместны.
Ночь принесла с собой ощутимую прохладу столь редкую в этом мире. Хотя если разобраться подобная местная аномалия чародею была только на руку. Ведь выжить в одиночку в зимнем холоде, не имея постоянного и главное теплого жилища непростая задача даже для Одаренного. Дождавшись, когда мрак окончательно сгустится, Дориан, кряхтя, взвалил на плечо тушу небольшой косули, которую притащил Глендор, пытаясь загладить вину за свою длительную дневную отлучку, и двинулся в сторону реки. Остановившись в полутора метрах от берега, он изо всех сил швырнул тушу как можно дальше в реку. Тело косули вопреки ожиданиям вошло в воду почти беззвучно, практически не наделав шума. Минут двадцать чародей терпеливо ждал, поминая недобрым словом крылана высосавшего из туши почти всю кровь, и вот наконец поверхность реки знакомо забурлила.