Вселенная начинается на Земле
Шрифт:
– Даже Бог. Но познавший Бога – погибнет. Как вы думаете, почему?
– Наверное, это страшно.
– Так, еще кто?
– Если не страшно, так может, очень приятно, дальше и жить неохота?
– Как это – неохота жить, если приятно?
– Профессор, а может, познав сущность Бога, больше не остается тайн. Нечего познавать, искать, жить не к чему?
– Думаю, Дремова, ваш ответ ближе всех к истине. Итак, ребята, вы будете учить заклинания, учиться защищаться от Темных Искусств, будете отрабатывать умение вить заклинания голосом,
Профессор Толкин вам пояснит сущность энергетических воздействий, на химии вы узнаете, что такое пространственно-кристаллическая решетка, и научитесь изменять ее по своему желанию. Уроки профессора Косовой помогут вам все это усвоить и увидеть, а мы вас научим этим всем правильно управлять.
– А магические существа у нас будут?
– Ребята, наша школа еще очень молода, не обзавелась пока ими. Они к нам приглядываются. Но я уверена, появятся. (Она тоже не подозревала правды про Гадюку). Я точно знаю, что в лесу есть Хозяин, Леший, и мы не должны его сердить. В этом году профессор Алиев будет проводить Лесные уроки на природе, вы узнаете много интересного.
Демешко вел физкультуру, и жаловался, что путает, кому что можно делать. Директор в ответ посмеивалась. Ребята отлично учились, и даже поселковые подтянулись, что отметили все учителя. На педсоветах обычно присутствовал замдиректора Толкин, но его ребят всегда хвалили, так что эта обязанность не была грустной.
Хохлов начал изучать искусство изготовления волшебных палочек. Это оказалось интересным и сложным делом. В строго определенные дни нужно было идти в лес за материалом – прутьями и веточками деревьев. Делалось это четыре раза в год: в дни весеннего и осеннего Солнцестояний, и в дни Равноденствия.
Предпочиталось брать древесину деревьев, разломанных бурей или разбитых молнией, причем предпочтение отдавалось деревьям, поломанным в разрешенные дни. Затем все сушилось полгода, потом выбирались самые ровные прутики, остальное сжигалось.
И только теперь начинался сам процесс изготовления палочек. Их освобождали от коры, придавалась форма, встраивалась начинка – прутики металла.
Несмотря на напряженный график, друзья продолжали мастерить свое плавсредство.
Бывая летом с Ивановым в походах, Алиев замечал, где какие звери живут, где птицы гнездятся – осенью он вышел на природу с ребятами. Первый курс по-прежнему, проходил обучение в школе.
На Лесных уроках ребята часто натыкались на силки и капканы. Преподаватель не упускал случая провести очередной урок по оказанию помощи животным. Еще с самых первых походов в лес у всех имелись походные аптечки.
Иногда ребята находили змеиные гнезда. Змеи были уже вялые, но все равно, показав гнездо, Алиев уводил их подальше. Лес и поле жили своей таинственной жизнью, и ребята учились ее понимать и не бояться.
Однажды Бойко попросил Алиева сосчитать мышей на определенном участке. Считали их по холмикам – запасам. По ходу дела некоторые холмики разрывали, смотрели, чем мыши питаются.
– Гляньте, – удивлялся Андрей, – они, как люди! Есть чистое зерно, одно к одному, есть вперемешку. Разные кучки, уплотненные, чтоб не мокло, и кое-как.
– Как ты, все – хип-хап, – поддел его Роман.
– И когда ты перестанешь, – недовольно буркнул Демидов. – Профессор, а зачем профессору Бойко знать количество мышей?
– А чтобы знать, сколько кошек завести, – совершенно серьезно ответил Алиев. Андрей недоверчиво посмотрел на преподавателя, но тот безмятежно пояснял дальше, как мыши живут.
– Видите, холмики разные по высоте. А вокруг – дырки-норки, и в каждой живет мышь. Чем больший холмик, тем больше и дольше он кормит мышей.
– Гляньте, а вон в траве как будто старые холмики!– Сообщил Саша.
– Верно, Волков. Это зерно, оставшееся с прошлого года. Хозяева его, скорее всего, погибли зимой. Можете разрыть, посмотреть, что там. И заодно, сосчитайте их тоже.
Бойко остался доволен, и расчеты по рациону мышей зачел, как очередную тему. Звенигора, помогая Алиеву вести Лесные уроки, много рассказывал ребятам про зверей.
Они все были чисто городскими детьми, но Алиев еще в прошлом году заметил особый Катин дар. Она умела чувствовать фон окружающей среды. Игнатов же как-то по-особому, мог ладить с животными.
Примерно в конце сентября Демешко заявил:
– Я не могу так работать!
– А что случилось, Илья Владимирович?
– Физкультуру в смешанных классах вести невозможно. В пятом еще ничего, а в шестом – наши шалопаи летают, а поселковые злятся, они ж не могут, и вообще ничего делать не хотят.
– Ага, понятно. Сколько у нас смешанных классов?
– По два на курсе.
– В пятом можно вести по общей программе, – Демешко кивнул, – ну, а в старших будем делать сдвоенные уроки. Поселковые по обычной программе, а наши – дополнительный спецурок. Торсион Игнатьич!
– Да, слушаю вас, профессор.
– Будьте добры, займитесь этим и согласуйте с завучем.
– Ох, хорошо быть директором! – вздохнул Толкин.
– Петр Ильич!
– Я слушаю, профессор.
– Я попрошу вас об услуге. У вас в среду урок, а у меня в той же группе в четверг. Но в четверг мне необходимо быть в городе. Вы сможете со мной поменяться? Посмотрите свое расписание, не торопитесь.
– Валентина Антоновна, я смогу с вами поменяться.
– Благодарю, Петр Ильич.
В школу пришел посетитель. У ворот его остановил приятный голос:
– Здравствуйте, здесь школа волшебства. Назовите себя и цель вашего посещения.
– Я отец вашего ученика Филатова Валерия. Хочу поговорить с директором.
Этот диалог всегда был слышен на Центральном Пульте Управления и в обоих директорских кабинетах.
– Пусть войдет!
– Идите по дорожке, никуда не сворачивая, – сообщил голос.