Вселенная против Алекса Вудса
Шрифт:
— Тебе не нужно говорить, что с этим томом нужно обращаться особенно аккуратно? — спросил мистер Питерсон.
— Не нужно, — ответил я.
Это был очень важный момент. То, что мистер Питерсон доверил мне эту книжку, означало, что он простил меня за теплицу. Он ничего такого не говорил, но я понял без слов.
Я убрал книгу в сумку и нес ее домой бережно, как новорожденного котенка Люси.
Глава 10
Школьный автобус
Поскольку мама работала, а папы у меня не было, из Асквита меня забирал школьный автобус. Вообще-то он принадлежал транспортной компании, которая владела практически всеми пригородными автобусами в Сомерсете и Эйвоне. По расписанию он каждый
Четыре дня из пяти я и не помышлял достать в автобусе книгу. Обычно я старался сесть внизу, затесавшись среди обычных пассажиров, которые наверх не спешили. И желательно поближе к водителю — суровому на вид дядьке, который никому не позволил бы усомниться в собственном авторитете. К сожалению, нижний этаж часто целиком оккупировали пассажиры с детьми, колясками и сумками, и тогда приходилось подниматься наверх, в царство беспредела. Там я пробирался вперед и молча сидел, уставившись в пол. Обычно всю дорогу до дома я изучал свои ботинки. Только изредка, набравшись смелости, бросал взгляд в окно.
Зато по средам я получал передышку. За этот островок спокойствия в бурном море вечного гвалта благодарить следовало… спорт. По традиции, явно унаследованной Робертом Асквитом у школы, где он сам когда-то учился, в нашей каждую среду после уроков проводили спортивные соревнования. Это означало, что желающие отправятся играть в футбол. Соответственно проведение очередного футбольного матча означало, что в автобусе будет тишь да гладь.
Вот почему в ту среду я утратил бдительность.
В 15:40 народу на верхнем этаже было совсем мало. Я уселся в переднем ряду, подальше от двигателя и других пассажиров, и вместо того, чтобы разглядывать ботинки, собрался почитать.
На тот момент я осилил две трети «Завтрака для чемпионов». Это роман про культурный фестиваль в штате Огайо, и в нем два героя — пожилой нищий писатель-фантаст Килгор Траут и богатый владелец автомобильного салона Двейн Гувер, у которого поехала крыша: он решил, что все люди — на самом деле роботы, мастерски изготовленные, но лишенные воображения, способности чувствовать и свободной воли, то есть всего того, что наделяет человека душой. Эту мысль он почерпнул в одном из рассказов Траута. А потом Гувер идет вразнос.
Как и в других книгах Воннегута, сюжет «Завтрака для чемпионов» был каким-то рваным и бессвязным. Мне кажется, книгу можно было бы разобрать на страницы, перетасовать их, как колоду карт, и потом читать в произвольном порядке — роман от этого нисколько не пострадал бы. Дело в том, что каждая его страница, если не каждый абзац, выражает вполне самостоятельную и глубоко осмысленную идею.
Но больше всего мне в «Завтраке для чемпионов» нравилось вот что: в отличие от большинства писателей автор как будто обращается к читателю, который понятия не имеет о том, что такое человечество с его нравами и обычаями и вообще на что похожа наша планета. Книга словно написана для инопланетян из далекой галактики: в ней разжевана каждая мелочь, все описано в деталях, порой эксцентричных, и многие примеры снабжены рисунками и графиками. То, что в других книгах как бы подразумевается само собой, здесь подробно объясняется. И чем больше я читал, тем сильнее убеждался, что некоторые очевидные вещи на самом деле не так уж очевидны. Больше того, они производят довольно странное впечатление.
Словом, я по уши погрузился в книгу и не сразу заметил, что происходит вокруг. Между тем в автобус, с хрипом тронувшийся от остановки возле школы, набилось нехарактерное для среды количество пассажиров. Сперва я ощутил какое-то смутное, невнятное раздражение. Потом в ухо мне угодил шарик жеваной бумаги. В среду такое невозможно, в среду у меня выходной! Я обернулся, все еще испытывая скорее недоумение, чем тревогу.
В паре рядов за мной сидели Бой, Бычок, Скот и еще несколько одноклассников-футболистов. Потрясенный коварным и жестоким поворотом судьбы, я по неосторожности заговорил. Этого делать уж точно не следовало.
— У вас же сегодня футбол, — выдохнул я.
— Тренера пробрал понос, — сказал Бой.
Тренера пробрал понос. Похоже на название современной пьесы сомнительного содержания. Или на шпионский пароль. Но в данном случае, ясное дело, драматургия и разведка были ни при чем. Бой имел в виду обыкновенный понос.
— То есть мистер Хейл заболел? — уточнил я.
— Его понос пробрал, — повторил Бой. — Он ушел домой сразу после обеда.
Раз мистер Хейл поехал домой, значит, тренировку отменили. Немного смущало, что Бой знает точную причину случившегося. Он редко что-нибудь говорил просто так, и уж если упомянул понос, значит, именно эта напасть и вывела из строя мистера Хейла. Но неужели он счел необходимым поделиться подробностями своего недомогания со всей командой? Я решил воздержаться от вопросов. В конце концов, такие вещи почему-то всегда становятся известны, хочешь ты того или нет. Кроме того, стряпня, которой нас пичкали в школьной столовой, всегда вызывала у меня подозрения.
— Вот бедняга, — прокомментировал я.
Бой посмотрел на меня с глубоким презрением, словно я нес личную ответственность за состояние кишечника мистера Хейла. На его физиономии ясно читалось, что ему невтерпеж подраться. Ну да, футбола-то его лишили.
— Че читаешь, Вудс?
— Да так, — отозвался я. Если вдуматься, довольно глупый ответ, но должен признаться, что в нештатных ситуациях я вообще не очень хорошо соображаю.
Макбой сплюнул на пол.
Я отвернулся, стараясь держаться как можно более независимо. В этот самый миг мне, конечно, следовало спрятать драгоценную книгу мистера Питерсона — подарок его покойной жены — в относительную безопасность сумки.
Но задним умом все мы крепки, а тогда мне показалось, что лучше не суетиться и не привлекать к книге лишнего внимания: они ведь и так ее видели и, начни я запихивать ее в сумку, сразу заподозрят неладное. Так что я с деланным спокойствием снова уткнулся в книжку, надеясь, что мучители утратят ко мне интерес.
И моя надежда почти сбылась: в меня больше ничем не бросались. Я расслабился и принялся считать в уме до шестидесяти, чтобы мозг успокоился и тоже поверил, что опасность миновала. На всякий случай я досчитал даже до ста двадцати, после чего вернулся к чтению. Но оно шло медленно, потому что я никак не мог сосредоточиться на прочитанном.
Через пять минут случилось непоправимое. Бой с проворством и коварством таракана выскочил у меня из-за спины и схватил книгу.
Я вскрикнул от ужаса. Скот и Бычок заулюлюкали.
— Отдай! — крикнул я, но приказ прозвучал жалобно. Если честно, не жалобно, а жалко.
— Ты че, жадина? Нужно делиться с другими, — заявил Бой.
— Это не моя книжка!
— Ах, не твоя! Тогда я вообще тебе ее не отдам.
Железная логика хулигана. Вцепившись в книгу корявыми грязными пальцами, он открыл ее на первой странице.