Вселенная шай-ти
Шрифт:
– С трудом верится…
– Ничего, у тебя будет время свыкнуться с этой мыслью. А вот я до сих пор не могу поверить, как ты сумела меня простить… - и видя удивление в лице Сони, Ашай пояснил, - тебе тогда было больно, в коридоре. Еще до…
– Было, - согласилась девочка.
– А теперь?
– Теперь… Наверное, еще больно. Но мы же уже решили, что та ситуация осталась в прошлом. Ты просто не делай подобного в будущем и все.
– Надеюсь, действительно не придется.
Соня вздохнула: спорить с этим заявлением было попросту бесполезно.
–
– смотря прямо и серьезно, произнесла Соня.
– Через любые стены услышу, любые замки сломаю, если потребуется - даже корабль к звездам поведу. И память о тебе никто у меня забрать не сможет - ты глубже. Не только в импульсах и волнах ваших электрических.
– Свет мой, если потребуется, то уничтожить можно все, что угодно…
– И тогда вместо Сони будет овощ. Потому что иначе я не согласна и буду сопротивляться. Я упрямая.
– Вот уж это я знаю лучше всех, - тихо рассмеялся Ашай, но в глазах у него не отразилось ни искорки веселья.
– Не страшно, что не до конца веришь. Здесь нет твоей вины, вас просто не научили так: что тьма так же важна, как и свет. И ты мой. Я тебя тоже выбрала, тогда еще, во сне.
– Соня?
– Я с самого детства тебя видела, только ты почти всегда как за стеклом оказывался. Или я опаздывала, или дороги расходились. У тебя не было ни лица, ни голоса - но я знала, что ты есть, и ты ищешь, и зовешь, и знаешь, что я тоже есть для тебя.
Она никому не рассказывала об этих своих снах, оставляющих после себя горечь, безмолвный крик и сухие рыдания в подушку. В них рвалось железнодорожное полотно, почти исчезала реальность, а в голове упорно раз за разом билось “Опаздываю, снова опаздываю”… Сны-путешествия, в которых Соня встретила Графа и многих-многих других, были другими. А эти… Кошмары - и те не так выматывали.
– Я же не всегда… так крепко с той реальностью связана была. Мне и ужасы снились, и чудища сквозь сон в явь проходили. И дома у нас всегда творилось черт-те что - по коридору не пройдешь, чтобы тебе в спину не дышали.
– Как в Дни Темноты у нас?
– Не знаю, - пожала плечами Соня, - они же еще только будут. А там… Там страшно тем, что сон становился реальностью. И смерть там могла стать вполне физической уже здесь. Ты только за сумасшедшую меня не принимай, хорошо?
– спохватилась Соня.
– Ну что ты, мой свет, и в мыслях не держал. Ты продолжай, - попросил Ашай, невидящим взглядом смотря на пейзаж за окном.
– Я помню, как давно-давно я впервые попала на железнодорожную станцию. Была под одеялом, дрожала от страха перед темнотой, закрыла глаза - а там рельсы, шпалы, поезда. И ощущение, что мне надо вот на тот перрон, там меня кто-то ждет…
– Светлые волосы, рубашка в клетку и синие узкие шаровары из грубой ткани, да?
– очень спокойно, словно старые фото рассматривая, произнес Ашай.
– И маленькая квартирка в красном кирпичном доме на первом этаже? Там еще прямо за дверью стоял тяжелый деревянный шкаф для посуды.
– Ты помнишь?!
– Конечно, Соня. Конечно.
И то, как они сидели на продавленной скрипучей кровати под полосатым колючим пледом, он помнил тоже. И как потом лежал без сна несколько ночей.
– Я после возвращалась туда. Специально искала. Но так и не смогла найти.
– А потом?
– Я встретила Графа, - улыбнулась Соня краешками губ.
– И он начал меня учить. Объяснил, что во сне можно почти все и даже чуточку больше - кроме самого страшного. И что если я буду достаточно громко звать там, то обязательно научусь и здесь. Технология-то одна. И что тогда мы встретимся.
Ашай вспомнил Соню, шагнувшую из клетки в его руки, и не смог не спросить:
– А у Кор-ара?
– Ты чувствовался точно так же, как во снах. Я знала, что пришедший за мной инопланетянин, - Соня обняла Ашая покрепче, чтобы он точно знал, какой именно инопланетянин, - и есть тот, с кем я иногда пересекалась в той реальности. Мой. Самый нужный и важный.
– Прав был Фенх, когда говорил, что ты не так проста, как кажешься, - выдохнул Тай-до-рю.
– В смысле?
– Да я все понять не мог, почему я начинал слышать тебя все лучше и лучше с каждым днем. Ведь долгое время ничего не было, а потом несколько лет еле слышно, зато после… Как маяк, разгорающийся все ярче и ярче костер. А оказывается, вон оно как, сны виноваты…
Соня не спорила: пусть будут сны. Граф ведь - тоже сон, обретший плоть. Он, девочка была уверена, на такое сравнение не обидится, посмеется только.
– Граф и на корабле мне многое объяснял, и тут, дома уже. Не со всеми же вопросами к чужим пойдешь, а он умный и многое знает, пусть и говорит больше загадками, нежели словами.
– Тогда мы должны ему миску сметаны?
– И даже не одну!
Соня молчала минуты две, рассматривая сидящего рядом Ашая, а после все-таки сказала, судорожно вздохнув:
– Я не смогу без тебя, понимаешь? Когда я считала это все сказкой - может быть, но теперь… Я не смогу. Не бросай меня, пожалуйста, я… не выдержу еще одного раза.
Ашай вздрогнул всем телом - словно Соня его ударила.
– Но свет мой…
– Я так боялась тебя потерять… Что никогда-никогда не увижу тебя, не почувствую, не услышу, что сейчас меня свяжут, закинут на корабль и… больше не будет нас. Будет кто-то еще, но не мы.
– Я не знал, - тихо прошептал Ашай.
– Я решил, что ты больше всего хочешь жить и сохранить себя, что самое важное…
– Я хочу жить, твоя правда. Но жить с тобой.
У Сони блестели от слез глаза. Ашай сгреб ее в объятия, почти уложив на себя и вызвав недовольные взгляды персонала, и поцеловал в макушку, но легче не стало. Он молча обнял Соню, согревая дыханием и ничего не обещая. Скажет, что больше никогда так не поступит - ложь окажется. Соне не она была нужна.
– И Ашай…
– Что мой свет?
– Давай ты уже выкинешь из головы планету, на которой я родилась, ага?
– Но…
– Я в курсе, что вы ее нашли, но мне как-то до лампочки, правда. Там меня уже не ждут.