Вселенная шай-ти
Шрифт:
– Да-да, но ведь был же?
– Один раз!
Ашай в ответ только рассмеялся, запрокидывая назад голову и открывая горло в пушистом меховом вороте верхней одежды. Соне нестерпимо захотелось прижаться к нему губами и пересчитать пульс.
– Соня, - резко замолк Тай-до-рю, - я же прекрасно все слышу.
– Вот и мучайся, - ехидно отозвалась Соня, стараясь, чтобы не подвел голос.
– И вообще, все уже на столе.
– Это очень жестоко, мой свет, - произнес Ашай, принимая скорбный вид и чуть ли не складывая руки на коленках. Мол, посмотри, какой я хороший и примерный! Ашай за
– Ай, Ашай, отпусти меня!
Ашай забрался ладонями Соне под кофту - зазевалась, пропустила момент, когда следовало вокруг стола обойти, а теперь из его объятий не выбраться, хоть ужом извернись. Девочка поежилась от пробежавших по спине мурашек, вжала голову в плечи…
– У тебя руки холодные…
– Согреешь?
– У меня есть выбор?
– радостно-удивленно спросила Соня.
– Я думаю, что все-таки нет.
– И вот так всегда.
Поцелуй был медленным и вдумчивым, со спрятанными в уголках губ улыбками и непроизнесенными словами. Им обоим хотелось смеяться, и смех этот вибрировал в горле, теплой волной растекаясь по телу.
А потом Ашай встал, усадил Соню в кресло и ушел мыть руки. Словно ничего и не произошло, и поцелуй, и руки под кофтой ей просто приснились.
Соня не могла понять, чего в ней сейчас было больше: щемящей в груди нежности или детского разочарования - когда точно знаешь, что конфеты в шкафу есть, но до праздника тебе ни одной не дадут.
– Я же говорю, как всегда, - философски пожала плечами Соня и начала открывать коробочки с едой, прислушиваясь, как Ашай в ванной плещет водой в лицо, смешно отфыркиваясь - словно кот какой, родственник Графа.
– Чем ты недовольна, мой свет?
– поинтересовался через минуту Ашай, останавливаясь в дверях и окидывая комнату взглядом в поисках полотенца.
– Ничем. Но ты бессовестный инопланетянин, - кинула в него искомым куском ткани Соня.
– Потому что после обеда ты обязательно потащишь меня в горы, где уходишь вусмерть, и к ночи я буду амебой. Тут-то ты и сможешь творить со мной все, что пожелаешь.
– Хорошее предложение, - воодушевленно кивнул Ашай, усаживаясь прямо на пол, и утащил с блюда пальцами кусок рыбы.
– Даже лучше моего! Я всего-то хотел предложить посидеть дома и музыку послушать, но если ты хочешь гулять…
Соня ненавязчиво пододвинула к его локтю салфетки.
– Полностью поддерживаю твое предложение. Оно мне нравится намного больше, чем собственное. А погулять и завтра можно.
– Нет, завтра нельзя, - возразил Ашая, пододвинув к себе салат. И Соня поспешила протянуть ему палочки: так и будет ведь руками есть! Оправдывая все давней традицией, которой не одна тысяча лет.
– Палочки возьми!
– а потом она уточнила, - почему нет?
– Свет мой, так же невкусно, - но Тай-до-рю заметил предвещающий обдирание ушей взгляд и поспешил исправиться: - Вернее не настолько вкусно, как могло бы. А гулять нельзя, потому что наступят Дни Темноты.
– Это ваши суеверия, да?
– порылась в собственной памяти Соня, понимая, что шашлыки откладываются.
– Когда открываются какие-то двери, и живым лучше не ходить без защиты?
– Они самые, - подтвердил Ашай.
– Конец года. А про суеверия - так и ты тоже глядишься в зеркало, если что-то забыла, и я не говорю, что это глупость.
– Глупостью я ваши дни не назвала, не надо! Просто… Сколько же нам дома сидеть? Дней десять?
– Двенадцать, - поправил ее Ашай.
– И что мы делать будем? Если на улицу нельзя выходить?
– Нельзя только первые пять дней, потом можно, - утешил Соню Тай-до-рю.
– А делать - да мало ли тут дел? Придумаем что-нибудь. Тем более…
– … что Фенх велел нам спать, отдыхать и ни о чем не думать. И даже фильмы прописал смотреть об одной только дикой природе. А я исторические хочу!
– Значит, будем смотреть и то, и другое, и еще что-нибудь о других планетах, - вынес вердикт Ашай.
– И разберем комнату твоих бабушки и деда?
– И я расскажу тебе все, что вспомню о них.
– Хорошо.
Соня еще несколько секунд посидела, погруженная в собственные мысли, а потом спохватилась и тоже потянулась за едой. Ей вроде и не особо хотелось есть, но надо было, да и за компанию жевать было всяко веселее, чем в одиночестве.
– А неплохо рыба получилась, кстати. Я думала, хуже будет…
– Я рад, что у тебя хорошее настроение и тебе здесь нравится, - вдруг совершенно серьезно произнес Ашай, оторвавшись от тарелки.
– Мне это очень важно.
– Я знаю, - Соня наградила свою тьму удивленным взглядом: мол, с чего ты вдруг о таком заговорил?
– Да и как здесь может не нравиться, когда тут настолько хорошо? И стены теплые, защищают.
– Моя махара не особо любила этот дом…
– Она у тебя вообще никого и ничего не любит кроме себя, извини уж, если не то сейчас сказала. А то, что ты скоро перестанешь быть Тай-до-рю - для нее самый страшный удар, который вообще можно придумать.
– Наверное.
Он отложил в сторону палочки, поставил локти на стол и устроил голову на сцепленных ладонях. Соня тяжело вздохнула.
– Я снова тебя расстроил?
– Да нет, просто грустно от понимания, что мама может так относиться к собственному ребенку. Ты же не вещь какая, чтобы тебя на полку поставить и всем гостям ею хвастаться!
– когда-нибудь Соня все-таки спустит махару Ашая с лестницы. Чтобы та больше не приходила и не травила ее тьме душу. Явилась ведь перед отъездом… Правда, что там был за разговор, Соня не была в курсе: на лестнице столкнулась, когда с занятий возвращалась. Но по настроению своей тьмы девочка и так поняла, что ничего хорошего Ашаю не сказали.
– Но, думаю, тут вряд ли можно что-то сделать…
– Атли-э вполне устраивает ее реальность, мой свет, - указал Ашай, вставая из-за стола и начиная греметь посудой за спиной у Сони.
– И я, таким какой есть, в нее не вписываюсь, даже стоя на голове.
– И почему я не удивлена?
– фыркнула Соня и откинулась назад, опершись на руки.
– А по поводу этого дома… Ей здесь должно быть очень тесно и холодно. Ровно настолько, насколько нам хорошо и свободно. Она, кстати, еще не начала жаловаться Ильди на твое “несправедливое” будущее увольнение?