Вселенский расконвой
Шрифт:
– Ты мне главный двигатель запустить сможешь? – повернулся Ан к бортинженеру, пожилому оберорлу. – По-простому, без наворотов. Хрен с ними, с управляющими контурами, главное, чтоб тянул. Ну?
– Будем думать, генерал, – вытянулся тот, вздохнул и с виноватым видом улыбнулся. – И вспоминать матчасть. Ведь столько лет прошло…
Да, сколько уже тысяч лет не запускали этот чертов двигатель…
– Давай, давай, если хочешь жить, – подбодрил его Ан, глянул на часы и посмотрел на Тота. – Ну, многоуважаемый коллега, и какие мысли?
– Полные движения и оптимизма, дорогой учитель, – усмехнулся Тот. – Уверен, что необратимых изменений в управляющих контурах
– Что, мой новый хронобот в кашу? – совсем уже расстроился Исимуд, вздохнул и, вытащив из кармана гиперфон, нажал активизирующую клавишу. – Алло, Хурдонай? Азохенвей, але? Черт, дьявол, связи нет, – он выругался матом, убрал свой бесполезный аппарат и горестно посмотрел на Ана, сурового, решительного и невозмутимого. – Генерал, вы только подумайте – нет гудка. Эти гниды на линкоре вырубили нам линию. А я ведь так хотел иметь слово к своему новому шеф-пилоту. Ас. Золотая голова, умелые руки. И очень длинные. Раньше был пилотом наркомафии. Этот-то уж точно своим лицом в грязь не ударит, не опростоволосится, не даст маху. Что-нибудь придумает. Дельное. Ну, я пойду.
И Исимуд отчалил вниз, в трюм, на швартовочную палубу, где в отдельном боксе покоился его личный хронобот. Объемистый, шикарный, эксклюзивного дизайна, стремительный, но увесистый. И как тягать его за борт звездолета, один бог знает. Без силового-то узконаправленного поля. Да под жерла излучателя линкора. Да, вот задача так задача. Цена ее решения – жизнь.
– Ну ладно, время, – глянул снова на хронометр Ан, коротко вздохнул и негромким голосом, в котором слышался булат, властно приказал: – Главного механика к кормовому штормолюку. Бегом. Всем не дергаться, сидеть на жопе ровно, без кипежа, эксцессов тихо ждать меня. Красноглаз, то есть я хотел сказать, Обер Наставник – за старшего. Все, я сказал. Пошли.
И, сопровождаемый Тотом и своими телохранителями [4] , он подался в дебри необъятного звездолета – ножками, ножками, ножками. Не работали ни транспортная дорожка, ни «бегущая волна», ни грузовые лифты, ни гидроэскалаторы. Грустно мерцали аварийные огни, корабль напоминал агонизирующее, но все еще живое существо. Хотелось или дать ему спасительное лекарство, или убить, так, чтобы наповал. Мгновенно, без мучительства, без жути издыхания. Вот так, жизнь или смерть. Третьего не дано.
4
Гиссида и Таммуз – см. первую книгу.
Наконец пришли в заднюю часть исполинского утюга. Здесь, у шлюзокамеры кормового люка, их уже ждал главмех со своими подручными, при виде Ана они замерли, вытянулись и сделали респект-салют:
– Хурр, генерал!
– Вольно. – Ан махнул рукой, дружески оскалился, заглянул главмеху в глаза. – Мне надо в автономнике через двадцать минут за борт. Сделаешь, орел? Организуешь?
Когда ему было надо, он разговаривал ласково, добро, в отеческой манере. Сейчас был тот самый случай.
– Стоит вам только приказать, Мастер Наставник, – выпятил грудь главмех. – Эй, Бирмур, Шивай, Эншак, Вэйвел…
Подручные его, одноперые орланы, встрепенулись, закрыли клювы и, перестав
Наконец орлята угомонились, Тот с удовлетворением кивнул – все было готово на сто процентов. Собственно, как на сто – оставалось лишь одеть бронешлем и войти в тесный закут шлюзовой камеры.
– А как же я назад? – поинтересовался Ан. – Ведь ни связи, ни хрена. Только абсолютный ноль…
– А вы, Ваше Достоинство, постучите в борт. Мы услышим, – успокоил его главмех. – Главное, сильнее стучите. Ну, с богом. Бернур, подсоби Его Достоинству.
Ловкий в движениях подорлан посодействовал с надеванием шлема, главмеханик надавил на рубильник, и створки шлюза камеры разошлись. Закрылись они уже у Ана за спиной, прощально свистнул откачиваемый воздух, и на мгновение настала тишина, томительная, почти что гробовая. Затем главмех, как видно, опять замкнул контакт, лениво заурчали могучие сервомоторы, и в шлюзовую камеру ворвался яркий свет – крышка штормолюка открылась.
– Ну, господи, благослови, – умел бы, перекрестился бы Ан, глубоко вдохнул и перевел рычаг ранцевого двигателя на самый малый ход. – Поехали…
Словно невидимая рука мягко подтолкнула его вперед, бережно дала начальный импульс и плавно повлекла среди мириадов звезд, сияющих, похожих на бриллианты. Зрелище это было настолько завораживающим, что Ан не сразу заметил адмиральский линейный супербот – тот надвинулся гигантским фаллосом со стороны вульвообразного линкора. Вспыхнули сигнальные огни, дали реверс двигатели, вызолотились в солнечных лучах опознавательные знаки Федерации. Мгновение – и поляризованное силовое поле мягко затянуло Ана внутрь, в просторную шлюзовую камеру для погрузочно-разгрузочных работ. Густо заклубился желтый дым унитарного дезактиватора, каплями осев на шлеме, он моментом рассеялся, ожили, выравнивая давление, циклотронные насосы. Двери шлюза открылись, наступила тишина, и опять, словно щенка на шлейке, силовой рукав повлек Ана куда-то вглубь, наверх, в неизведанное чрево супербота. Вояж закончился в четырехугольном, ярко освещенном закуте, на низеньком теллуровом табурете, крепко присобаченном к полу.
«Ну вот, приехали», – подумал Ан, вздохнул, хотел было подняться на ноги, однако же не смог – все тело его пребывало в плену невидимых энергетических оков. Сил хватило только чтобы шевельнуть рукой и поднять бронезабрало шлема, естественно, предварительно бросив взгляд на маркер портативного анализатора – условия обитания в закуте соответствовали норме. А вот выживание…
«М-да, – глянул Ан на столик, стоящий по соседству, – хорошо гостей встречает, сволочь. Мягко усадил, ладно стол накрыл. Посмотрим, как развлекать будет».
На столе, на сверкающем хирургическом подносе, лежали разнообразнейшие инструменты. Строго по ранжиру, по порядку, разложенные с любовью и со знанием дела. Ан сразу же узнал многошаговый разрыватель ануса, импульсный деструктор мозжечка, поэтапный механический кастратор и еще какую-то штуку для печени и почек. Незначительную толику инструментария, отсвечивающего леденящим блеском. Да, похоже, палаческая наука развивалась параллельно с демократией.
– Что, нравится? – из открывшегося прохода показался Алалу, дружелюбно подмигнул и устроился в кресле. – Подожди немного, потерпи, дойдет очередь и до них.