Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен
Шрифт:
Женщину почти всегда можно покорить постоянством.
Женщины больше, чем мужчины, способны к той страстной и явно бескорыстной любви, которая заботится только о благе любимого существа.
И наилучший отец не в состоянии соблюсти полное беспристрастие к своим детям, даже если превосходство которого-нибудь из них не влияет на его чувства.
Из всех способностей, создаваемых в душе любовью, удивительнее всего способность не терять надежды среди самого мрачного отчаяния.
Истинная честь не может терпеть неправду.
Как бы ни был человек честен, а отчет о собственном поведении невольно окажется у него благоприятным; пороки выходят из его уст очищенными и, подобно хорошо процеженной мутной жидкости, оставляют всю свою грязь внутри.
Клевета – оружие более ужасное, чем шпага, так как наносимые ею раны всегда неизлечимы.
Клевета со стороны некоторых господ – такая же хорошая рекомендация, как похвала со стороны других.
Кто сознает свою вину, тот не вправе негодовать, если с ним обращаются пренебрежительно и неуважительно, и даже напротив – должен презирать тех, которые притворно оказывают ему внимание, если только они не располагают неопровержимыми доказательствами, что их друг несправедливо и злостно оклеветан.
Лесть всегда нам нравится, когда она касается качеств, которых нам недостает. Скажите дураку, что он очень умен, и плуту, что он честнейший человек в свете, и они заключат вас в свои объятия.
Лучший человеческий характер, равно как и лучший китайский фарфор, может иметь недостатки, и я полагаю, что в обоих случаях он неисправим, – что, однако, не мешает им быть высшего достоинства.
Любовь совсем застилает глаза пожилым женщинам: они с такой жадностью поглощают любезности, к ним обращенные, что, подобно ненасытному обжоре, не удосуживаются заметить, что делают другие за тем же самым столом.
Любовь – страсть слишком неспокойная, она не может найти удовлетворения в предмете, который не приносит удовольствия; а испытывать желание любви и не любить невозможно, как невозможно иметь глаза и не видеть.
Любовь так же мало способна утолить голод, как роза – ласкать слух или скрипка – обоняние.
Люди глупые не всегда безопасны: у них хватает ума сказать ровно столько, сколько нужно для того, чтобы оскорбить или оклеветать ближнего.
Люди добиваются власти только для того, чтобы ею злоупотреблять, и, добившись, ни для чего другого ею не пользуются.
Люди низкого звания очень скупы насчет почтения; правда, они охотно отпускают его особам знатным, но никогда не делают этого по отношению к равным себе, не будучи вполне уверены, что им хорошо заплатят за труды.
Люди чересчур хитрые часто делают промахи, воображая других умнее или, лучше сказать, хитрее, чем они суть на самом деле.
Людям влиятельным и добросердечным следует с большой осторожностью подвергать опале подчиненных, потому что после этого от несчастного опального отворачиваются и все прочие.
Людям несвойственно относить получаемые ими благодеяния на счет бескорыстного участия, если они могут приписать их какому-нибудь другому побуждению.
Мошенникам ни за что не совладать с порядочными людьми, если бы последние не отказывались кривить душой.
Мудрый человек удовлетворяет каждое свое желание и каждую страсть, тогда как глупец жертвует всеми страстями ради утоления и насыщения только одной.
На человека сильного и здорового любовь действует совсем иначе, чем на хилого и слабого: в последнем она обыкновенно уничтожает всякий аппетит, направленный к сохранению организма; в первом же хотя и порождает забывчивость и пренебрежение к пище, как и ко всему на свете, но поставьте перед ним, когда он проголодается, хорошо зажаренный кусок говядины, и он станет его уписывать за обе щеки.
Наряду с законами государственными есть еще законы совести, восполняющие упущения законодательства.
Несчастному свойственно испытывать тайную скорбь при воспоминании о наиболее радостных периодах своей жизни.
Нет более верного признака глупости, чем старание исправлять естественные слабости тех, кого мы любим.
Низостям и глупости, как бы ни были они чудовищны, поверят скорее – наши порочные нравы сильно этому способствуют.
Никакие выгоды, достигнутые ценой преступления, не могут вознаградить потерю душевного мира.
Никто не жалуется на мошенничества в делах громче, чем разбойники с большой дороги, игроки и другие воры того же рода.
Ничего не покупай по слишком дорогой цене.
Один вид плутовства изобличает и бесчестит другой.
Оказывая благодеяние, мы всегда приобретаем друга, но непременно наживаем несколько врагов.
Ошибочное милосердие не только слабость, но и граничит с несправедливостью и весьма пагубно для общества, потому что поощряет порок.
Пить пунш – это все равно что лить жидкое пламя в горло.
Под гением подразумеваются те силы души, которые способны проникать во все предметы, доступные нашему познанию, и схватывать их существенные особенности. Силы эти – не что иное, как изобретательность и суждение; обе вместе они называются собирательным именем «гений», потому что это дары природы, которые мы приносим с собой на свет.
Подлость, однажды разоблаченную, невозможно загладить ничем.
Почти у каждого врача есть свои излюбленные болезни.
Предписывать другим правила счастья – нелепость, требовать, чтобы их приняли – тиранство.
Раны чести не похожи на телесные раны: откладывая лечение, мы не ухудшаем их состояние.
Ревность – та же подагра: если эти недуги в крови, никогда нельзя быть уверенным, что не разразятся вдруг, и часто это случается по ничтожнейшим поводам, когда меньше всего это ожидаешь.
Сегодняшний порок может стать завтра добродетелью.
Сердечная любовь, свойственная очень многим родителям, делает их детей несчастными на всю жизнь.
Слабости и пороки людей, в которых вместе с тем есть много и хорошего, гораздо сильнее бросаются в глаза по контрасту с хорошими качествами, оттеняющими их уродливость.