Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен
Шрифт:
Низменные люди испытывают огромное удовольствие, когда находят недостатки и безрассудные поступки у великих людей.
Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.
Нравственная испорченность и умственная неспособность находятся в тесной зависимости, вырастая прямо из одного общего корня. Именно неразумие благоприятствует отчетливому проявлению лукавства, подлости и злости, тогда как ум умеет искуснее их прятать. И как часто, с другой стороны, извращенность и испорченность сердца мешают человеку видеть истины, которые вполне по плечу его рассудку.
Обнаруживать свой гнев и ненависть на лице и в словах бесполезно, опасно, неблагоразумно, смешно, пошло. Проявлять гнев или ненависть можно не иначе, как на деле.
Общительность принадлежит к опасным, даже пагубным наклонностям, так как она приводит нас в соприкосновение с существами, большинство которых нравственно скверно, а умственно – тупо и извращено.
Объективно честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.
Обыватель – это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.
Обыкновенные люди хлопочут только о том, чтобы скоротать время; а кто имеет какой-нибудь талант – чтобы воспользоваться временем.
Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.
Оптимизм представляется мне не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человека.
Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон, лишь в сообществе с другими он может сделать многое.
Ощущение страдания возрастает у человека быстрее, чем ощущение удовольствия, и увеличивается еще совершенно особенным образом благодаря реальному представлению о смерти.
Патриотизм – это страсть глупцов и самая глупая из страстей.
Первая заповедь женской чести заключается в том, чтобы не вступать во внебрачное сожительство с мужчинами, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции.
Первое средство для привлечения дельных мыслей – это не думать ни о чем пустячном и пошлом. Расчистите и место для дельных мыслей – они придут сами.
Первые сорок лет жизни дают нам текст, а следующие тридцать представляют комментарии к нему.
Перо для размышления – всё равно что палка для ходьбы. Но как для самой легкой походки не требуется палка, так самое совершенное мышление происходит без пера. И только когда начинаешь стареть, охотно берешься и за палку, и за перо.
Подобно тому, как наше тело покрыто одеждой, так наш дух облечен в ложь. Наши слова, поступки, всё наше существо проникнуто ложью, и лишь сквозь эту оболочку можно иногда отгадать наш истинный образ мыслей, как одежда позволяет иной раз уловить формы тела.
Постоянное чтение отнимает у ума всякую упругость, как постоянно давящий вес отнимает ее у пружины, и самое верное средство не иметь собственных мыслей – это во всякую свободную минуту тотчас хвататься за книгу.
Превосходство в умении общаться с другими образуется единственно при том условии, что в них не нуждаешься и даешь им это заметить.
Примириться с человеком и возобновить прерванную дружбу – слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае как раз сделает то же самое, что было причиною разрыва, и еще с большей наглостью, в безмолвном сознании своей для нас необходимости.
Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.
Произведения человеческого духа встречаются обыкновенно неблагосклонно и остаются до тех пор в немилости, пока не появятся умы высшего рода, которые найдут в них слово по душе и доставят им почет, остающийся за ними и впредь в силу такого авторитета.
Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.
Простое ругательство есть сокращенная клевета без приведения оснований.
Религии подобны светлячкам: для того чтобы светить, им нужна темнота.
Рыцарская честь – порождение высокомерия и глупости.
С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно далекое будущее, с точки зрения старости – очень короткое прошлое.
Самое действительное утешение в каждом несчастье и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы.
Самое существенное для благоденствия есть здоровье, а затем средства для нашего существования, то есть свободное от забот существование.
Самые высшие наслаждения, самые разнообразные и продолжительные – наслаждения духовные, как бы мы ни обольщали себя на этот счет в молодости; а эти наслаждения зависят главным образом от силы духа.
Самый дешевый сорт гордости – это национальная гордость. Она обнаруживает, что одержимый ею страдает отсутствием индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, – иначе ему незачем было бы хвататься за то, что он разделяет со столькими миллионами. Кто обладает значительным личным превосходством, тот, напротив, самым ясным образом уразумеет недостатки своей нации, имея их постоянно перед глазами. Но всякий жалкий простофиля, не имеющий ничего в мире, чем бы он мог гордиться, хватается за последний ресурс гордости – за нацию, к которой он принадлежит: он успокаивается на этом и благодарно готов вкривь и вкось защищать все недостатки и глупости, которые ей свойственны.
Самым существенным условием для житейского счастья представляется то, что человек имеет в себе самом.
Свободное – значит ни в каком отношении не подлежащее необходимости, то есть не зависимое ни от какого основания.
Скупость есть порок старости, как расточительность – юности.
Слава наступает тем позднее, чем дольше ей суждено длиться, как и вообще всё превосходное созревает медленно.
Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы существовала.
События нашей жизни похожи также на фигуры калейдоскопа, в котором мы при каждом повороте видим совершенно иное, а в сущности – то же самое.
Сострадание есть вполне единственная и действительная основа всякой свободной справедливости и всякого истинного человеколюбия, и лишь потому, что деяние истекает из него, имеет оно нравственную ценность.
Сострадание есть настоящий источник истинной справедливости и человеколюбия.
Сострадание к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными.
Сострадание – основа всей морали.
Справедливость – скорее мужская добродетель, человеколюбие – женская.