Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1
Шрифт:
А после недолгого господства персов в Двуречье подлинной жемчужиной этого региона становится Ассирия.
В немалой мере Ассирия может считаться наследницей вавилонской цивилизации, продолжательницей ее достижений, однако она и трансформировала их, приспособила под основные требования своей государственной идеологии. Такому воздействию подверглись и религия, и культура, и все, в принципе, социальные институции Вавилона.
Если раньше власть была средством достижения экономического могущества, сказочной роскоши и громкой славы в мишурно-восточном ее понимании, то в ассирийском варианте власть была уже целью, самоценным образом, облик которого складывался из символов державного величия.
Ассирийская культура дышала пафосом мощи, непобедимости, мудрости и справедливости царской власти. Религиозные мотивы уступили место светским. Величественным храмам бросали вызов еще более величественные дворцы, построенные на искусственных холмах и окруженные крепостными стенами. Таким был знаменитый дворец царя Саргона II, построенный в окрестностях города Ниневии. Вход в него сторожили мастерски изваянные фигуры крылатых быков с человечьими головами, внутренние стены были украшены барельефами на военные или охотничьи темы, демонстрирующие высочайшее искусство ассирийских скульпторов.
Во дворце царя Ашшурбанипала (Сарданапала) находился шедевр мирового изобразительного искусства — барельеф «Умирающая львица». Это, бесспорно, творение великого мастера, гораздо более ценного для Истории, чем его царственный заказчик.
Впрочем, Ашшурбанипал вошел в Историю не только как грозный тиран и неуемный завоеватель чужих территорий, но и как вдумчивый собиратель древних письменных памятников. Он обладал богатейшей по тем временам библиотекой, состоящей из более чем двух десятков тысяч клинописных табличек, которые отображали самые разные аспекты бытия. «Я познал самые сокровенные тайны искусства письма, — отмечал Ашшурбанипал на одной из табличек своей библиотеки,— я читал в небесных и земных сферах и долго размышлял над прочитанным».
Что ж, совсем неплохо для самодержца.
Но стиль жизни той эпохи менее всего характеризовался благостным времяпровождением в тиши библиотек. Власти для поддержания своего имиджа требуется постоянная демонстрация силы.
Ассирийцы мастерски владели искусством войны, о чем свидетельствуют нетленные глиняные таблички:
«Смотрите, вот они подходят быстро и неудержимо, никто не задремлет и не заснет. Копыта их коней словно из камня, а колеса — как буйный вихрь. Рев их подобен львиному. Никто не в силах укрыться от них».
«По пропастям и ущельям кровь их заставил я течь, как реки; степи, равнины, высоты я окрасил, как алую шерсть; окрестные селения я запалил, как костры; свежую воду канала превратил я в болото. В прекрасные сады ворвались мои воины и дали греметь железному топору… ни колеса я не оставил».
А если бы спросить их, зачем, в конечном счете, совершались все эти гнусности, которыми они так гордились? Да и не только их. Подобными гнусностями буквально нашпигована История человечества. Когда читаешь такое, невольно возникает мысль о том, что одного всемирного потопа было, пожалуй, мало…
Война, если по правде, не такое уж отвратительное явление, если рассматривать ее как сшибку на огромном поле двух конфликтующих армий, а там уж как Бог решит, но такое как «свежую воду канала превратил я в болото» можно считать только преступлением, и никакая личная доблесть его участников не искупит такого жуткого греха. Да и какая здесь может быть, к дьяволу, доблесть?
Кстати о доблести. Геродот и клинописные тексты сообщают множество любопытных фактов о царствовании одного из самых доблестных властителей Ассирии, которого звали Синаххериб (годы правления 705—680 до н.э.).
Этот достойный муж начал свое правление с коренного пересмотра своей родословной. Отрекшись от родного отца, царяСаргона II, он объявил себя прямым потомком полубогов Адапы и Гильгамеша.
Он часто воевал с соседями, опустошая их города и селения, жестоко подавляя восстания в оккупированных областях.
Он покорил практически всю переднюю Азию, и лишь только Вавилон долгие годы оставался белым пятном на карте победоносных приобретений доблестного Синаххериба. Все эти годы он коршуном кружил вокруг прославленного города, наиболее чтимого культового центра Месопотамии, выжидая свой звездный час.
И этот час настал. В 689 году до н.э. Синаххериб, предварительно обескровив всех возможных союзников Вавилона, окружил его и взял штурмом.
После «героического» разграбления великого города его жителей частью переселили, частью отдали в рабство.
Несметные сокровища вывез Синаххериб из Вавилона, но это акция была, как оказалось, лишь малой частью комплексного плана попрания святынь. После вывоза сокровищ Синаххериб приказал снести все жилые кварталы Вавилона, все административные и культовые сооружения, то есть стереть город с лица земли. Но и это не все. Запрудив часть русла Евфрата, он пустил воды реки по разрушенному городу, превратив его в болото. И в завершение операции образцы вавилонской земли были торжественно развеяны по ветру…
А через семь лет Синаххериб стал жертвой дворцового переворота. Он был убит в храме двумя своими сыновьями, которые, правда, вынуждены были вскоре бежать, спасаясь от мести своего брата — третьего сына доблестного ассирийского царя Синаххериба.
Вот такими, по преимуществу, и были исторические реалии, в которых действовали персонажи этого героического фарса.
Право слово, уж лучше и, без сомнения, неизмеримо более нравственно служить ненасытным богам таким образом, как это описал Геродот: «Каждая женщина в стране должна раз в жизни сесть у храма Афродиты и отдаться какому-нибудь чужестранцу Многие женщины, не желающие смешиваться с другими потому, что, имея деньги, много воображают о себе, приезжают в святилище в закрытом экипаже, и их сопровождает многочисленная прислуга. Но большинство поступает следующим образом: они сидят в священной роще Афродиты с венками из веревок на голове — их много, потому что одни уходят, а другие приходят.
Из круга, образуемого женщинами, по всем направлениям расходятся прямые дороги, по которым проходят чужеземцы, чтобы выбрать себе одну из сидящих. Раз женщина пришла и села здесь, она не может вернуться домой, пока не получила денег с чужеземца и не вступила с ним в сношение вне святилища. Бросая ей деньги, он должен сказать: во имя богини Милитты. Милиттой называется у ассирийцев Афродита. Сколько бы он ни дал ей денег, она не должна отвергать. Это запрещено, потому что деньги посвящены божеству. Она должна пойти с первым встречным, кто дал ей деньги, и не должна никому отказывать».