Всемирная история бронетехники
Шрифт:
Майор К. Бенсон (кавалерийский офицер, приписанный к исторической секции Генштаба) в своих речах неоднократно проводил параллели между шасси и кавалерией, говоря, что и то и другое обладает такими ценными на поле боя качествами, как мобильность и стремительность. Кроме того, он утверждал, что М.1928 сыграет большую роль в развитии тактического успеха, преследовании и рейдировании.
В то время командующие кавалерией как раз предполагали ввести танковый взвод пехотного типа в состав кавалерийской дивизии. Но этому плану воспротивились чиновники из департамента вооружений, хорошо помнившие те споры и прения, которые возникали между ними и Кристи в период работы последнего над самоходными установками. В конце концов очередной начальник департамента, генерал-майор Самуэль Хоф, запретил пехоте и кавалерии даже думать о приобретении танков М.1928. Он особо подчеркнул значение департамента, сказав, что только последний может проводить испытания машин и приобретать опытный образец, а последующие — лишь при положительных результатах испытаний.
18 июня 1930 года Кристи во время встречи с представителем департамента, своим оппонентом, в ярости заявил, что не допустит пренебрежительного отношения к своим моделям и прибегнет к политическому подавлению своих противников.
Пытаясь каким-то образом сгладить конфликт, генерал Саммерол собрал спустя неделю согласительную конференцию, на которую прибыли все заинтересованные стороны. Но обсуждение проблемы зашло в тупик.
Тогда начальник штаба оповестил всех собравшихся о том, что если решение вопроса не будет найдено, то средства, выделенные на закупку танков, в ближайшее время вернутся в казну. И Кристи сдался. 28 июня он подписал с департаментом вооружений договор, в соответствии с которым должен был обеспечить к 1 сентября 1930 года поставку одного танка М.1928 по цене 55 тыс. долларов. Инспектором по договору назначался капитан Крисмэс.
Однако Кристи все-таки осуществил свою угрозу, некогда высказанную Крисмэсу. Дело в том, что интерес к разработкам конструктора уже давно проявляли поляки.
Контракт, предложенный ими, предусматривал поставку одного танка М.1930 (новая модель шасси М.1928). Кроме того, в договоре содержалось следующее условие: конструкцию танка не разглашать европейским государствам, за исключением Англии, Франции и Италии. Тем не менее Кристи одновременно вступил в переговоры с русскими.
В то время Америка не поддерживала с СССР дипломатических отношений, но торговых ограничений не существовало. Интересы СССР представляло торговое агентство «Amtorg Trading Corporation». В октябре 1928 года в США впервые прибыл Иннокентий Халепский — начальник Управления моторизации и механизации Рабоче-крестьянской Красной армии. Официальной целью его поездки было участие в коммерческих переговорах с «Ford Motor Company». Такие переговоры действительно велись и закончились закупкой в 1929 году оборудования для Нижегородского автозавода.
Что касается Халепского, то он, проведя шесть месяцев в арсеналах и на Абердинском полигоне, выбрал для военных нужд своего государства легкий танк Т.1 фирмы «Cunningham». Последнюю в конце 1929 года запросили о предельных ценах на партию танков в количестве 50 и более единиц. Компания, опасаясь принимать какое-либо поспешное решение в столь сложном вопросе, обратилась за консультациями в военное министерство.
Патрик Дж. Харли, занимавший тогда пост военного министра, одобрил сделку с той точки зрения, что она значительно стимулировала работу фирмы в области танкостроения. Свое согласие на заключение контракта дал и президент Гувер, несмотря на яростные протесты со стороны Госдепартамента.
В марте 1930 года Халепский вновь очутился на американской земле. Но подписание договора с фирмой «Cunningham» сорвалось. Дело в том, что русскому начальнику довелось присутствовать на испытаниях танка Кристи М.1930, и при виде этого нового технического чуда он утратил всякий интерес к машинам серии Т.1, понравившимся ему ранее. Халепский сразу понял, что представляет собой на самом деле изобретение талантливого конструктора.
Здесь следует сделать небольшое историческое отступление, чтобы было понятнее, почему М.1930 произвел на представителя Рабоче-крестьянской Красной армии такое неизгладимое впечатление.
Итак, в отличие от западных стран, завершивших Первую мировую войну в позиционном варианте, в России в 1918–1920 годах велись крупномасштабные высокоманевренные военные операции. А как известно, в основе использования кавалерии и механизированных войск в боевых целях лежат одни и те же фундаментальные принципы. Обобщенный и развитый опыт Гражданской войны нашел свое отражение в выдающемся достижении военной мысли — теории глубокой наступательной операции.
Таким образом, у военных имелся богатейший опыт и великолепная теория, но отсутствовала техническая база для их реализации. Легко представить себе чувства и мысли Халепского, когда перед ним оказалось воплощение мечты многих людей, имеющих какое-либо отношение к проблемам вооружения, — бронированная машина, способная в буквальном смысле слова раскроить на части армию любого агрессора. Поэтому представляется вполне естественным, что русский начальник задался целью во чтобы то ни стало получить М.1930.
В осуществлении данного замысла Халепскому помог человек, который так же, как и он, понимал глубинный смысл танка, — сам Кристи. Уже в апреле он получил одобрение помощника начальника штаба, своего хорошего знакомого генерала Д. Маккартура, на продажу двух шасси «Amtorg Trading Corporation», чем сильно озадачил польских представителей.
Между тем 1 сентября прошло, а департамент вооружений так и не получил от фирмы Кристи танки. Однако у Кристи хватило смелости в ноябре того же года просить департамент разрешить ему провести обкатку на Абердинском полигоне двух танков для России, на что получил отказ, выраженный в самой резкой форме.
К середине декабря машины (без башен и вооружения), предназначенные для продажи русским, были готовы. Д. Тарп, офицер-испытатель, рапортовал Кристи, что русский приемщик очень доволен и отмечает, что такие танки можно делать в больших количествах.
23 декабря Кристи сообщил в Госдепартамент, что у его фирмы имеются в наличии два готовых коммерческих трактора для «Amtorg Trading Corporation», и получил разрешение на их отгрузку. Через некоторое время в Госдепартамент прибыл за разъяснениями посланник военного министерства подполковник Крейн. Ему сказали, что вопрос касался коммерческих тракторов и потому никаких причин для отказа не было. Крейн же в свою очередь пояснил, что на самом деле под видом коммерческих тракторов Кристи скрывались танки.
27 декабря Крейн позвонил Кристи и заявил, что военное министерство располагает неопровержимыми доказательствами подпольной продажи танков в Россию. На что конструктор спокойно ответил, что ни о каких танках ему ничего не известно, а фирма его поставила «Amtorg Trading Corporation» тракторы. Предпринимать какие-либо действия оказалось поздно, т. к. корабль с танками вышел из порта Нью-Йорк еще три дня назад.
Надо сказать, что чиновники из департамента вооружений в связи со всей этой историей пребывали просто в шоковом состоянии.
После продолжительных проволочек в поставке танка по польскому контракту Кристи запросил добавочно 90 тыс. долларов за производственные права. Поляки сочли это требование неприемлемым, аннулировали сделку и через суд вернули ранее выплаченную сумму. Заметим, что в дальнейшем Польша, нарушив авторские права, все же сделает танк 10ТР — собственный вариант М.1930.
Департамент вооружений получил М.1930 только 19 января 1931 года. Проведя цикл испытаний, департамент поднял вопрос о закупке танка, но без гарантий последующего заказа партии машин. Кристи от сделки отказался. Затем последовал период торгов и разногласий между заинтересованными сторонами, и в конце концов Кристи подписал контракт на изготовление семи танков, модернизированных по результатам испытаний.