Всемирная история пиратства

Так все-таки: кто же такие пираты? Пират (лат. Pirata; греч. , производное от слова – «пробовать, испытывать») – пытающий счастья. Это понятие, возникшее еще в IV–III вв. до н. э., относилось к тем, кто пробавляется разбоем на море.

Впоследствии появилось несколько других определений: капер, приватир, корсар, флибустьер, буканир, буканьер.

Капер (приватир) – понятие вошло в обиход в 80–67 гг. до н. э. Так называли пиратов, имеющих особые государственные полномочия. Естественно, первоначально ни о каких свидетельствах и речи не шло. Свидетельства появились много позднее. Пираты со статусом каперов могли заходить в дружественные порты, а также частенько привлекались в качестве дополнительного стратегического ресурса при военных противостояниях.

Пираты осуществляют захват судна

Американский фрегат «Святой Лоуренс» атакует приватиров на судне «Петрел» («Харперз Викли», август 1861 г.)

К употреблению этого понятия активно вернулись в 1200–1856 гг. Любопытно, что ему был придан смысл «возмездия». То есть, если капитан чувствовал себя обойденным или обобранным, если он полагал, что имеет право на возмещение ущерба, он мог получить свидетельство и на полном государственном основании выходить в море и творить возмездие, решая свои имущественные проблемы. Однако по закону реализовано это право могло быть лишь во время войны и применительно к кораблям страны, являющейся противником государства, выдавшего лицензию. Другое дело, что капитаны могли при виде богатой добычи вмиг забыть обо всех налагаемых ограничениях.

Корсар — это понятие распространилось примерно в XIV столетии (1300–1330 гг.), и обозначало оно лицо или корабль, обладающий статусом капера, то есть имеющего позволение правительства на совершение грабежей. По идее, корсара отнюдь нельзя считать пиратом, поскольку пират присваивает добычу себе, а капер и корсар доставляют ее на родину для отдачи властям. Но это по идее. На самом же деле грань между понятиями весьма тонкая. Подавляющее большинство каперов и корсаров пытались получить свидетельство лишь для того, чтобы были прощены их прегрешения как пиратов! По получении же свидетельства они, как правило, возвращались к своему прежнему ремеслу. Впрочем, здесь, как и везде, были свои исключения. Наиболее примерными считались, например, берберские корсары, неукоснительно соблюдавшие условия соглашения с правительством. Самыми же злостными нарушителями принято считать мальтийских корсаров, привыкших грабить всех подряд.

Буканиры, буканьеры (от фр. boucanier – «жарящий тушу целиком») – исходно понятие относилось к охотникам, незаконно охотившимся на Гаити. Вообще же «буканом» называлось место, где солилось и коптилось мясо убитых ими животных. Нередко охотникам становилась в тягость их жизнь, исполненная тягот и лишений, и они, соблазняясь дурным примером, начинали заниматься пиратством. Со временем, а именно с XVII столетия буканьерами стали называть всех без исключения пиратов Карибского моря. После 1684 года, когда была опубликована знаменитая книга пирата Александра Эксквемелина «Пираты Америки», слово «буканьер» прочно вошло в обиход.

Флибустьер (от фр. filibuster) – морской грабитель и разбойник. Это понятие тесно прилежит к понятию «буканир». Таким образом, вчерашний охотник, презревший свое ремесло и занявшийся пиратством, – это и есть флибустьер. Понятие распространилось в XVII–XVIII столетиях.

Пиратская баталия

Что и говорить, благодаря книгам Сабатини и Стивенсона, киноблокбастерам и т. д., пираты нередко предстают в некоем романтическом ореоле. Вместе с тем их появление имеет глубинные причины социально-экономического характера. Например, если говорить о пиратах Древнего мира, то для них такое ремесло нередко было единственной возможностью добыть пропитание и выжить.

В более поздние времена к пиратству могло принудить отсутствие должного ареала для жизни. Например, те же скандинавские пираты выходили в море на поиск новых земель, хотя это нередко завершалось встречей с богатым купеческим судном, откуда до его разграбления было просто рукой подать.

Вместе с тем грабеж одного судна или даже нескольких – это еще не подрыв всей торговли, а подчас даже побудительный мотив для ее развития! Опять же жалобы купцов, пострадавших от пиратов, ведут к нагнетанию военного присутствия в конкретном регионе. А это новые военные заказы и опять же – прибыль государственной казне! Будем ли мы говорить о Средних веках или о Новом времени, но так или иначе неизбежно придем к выводу – если бы пиратство не было выгодно властям, оно было бы немедленно пресечено в корне.

До тех пор пока пираты помогали королям в войнах, а купцам в торговле, и причиняемый ими ущерб не был столь уж вызывающим, им не приходилось особенно опасаться за свою жизнь. Беды пиратов начинались тогда, когда они утрачивали чувство меры. Секст Помпей, чей флот стал превосходить военно-морские силы самого римского императора, или «Братья Витальеры», подвиги которых на море могли подвигнуть народные массы на восстание, или же пресловутые сомалийские пираты современности, чей террор привлек мировое внимание и завершится для них весьма прискорбно, – это все примеры того, какая участь ждет пирата, не желающего играть по правилам. В то же время можно вспомнить того же сэра Френсиса Дрейка, прошедшего путь от пирата до адмирала. Он играл по правилам, а потому как пират всегда был востребован короной. Во все времена жизнь пиратов была наполнена невероятными приключениями. Отсюда и их популярность. Но для большинства из нас, наверное, все-таки самая интересная пора в истории пиратов – это так называемая золотая эра корсаров (XVII–XVIII вв.).

Античный рельеф с изображением пиратского судна

Именно это время отмечено появлением на исторической арене наиболее колоритных пиратских персонажей. Однако успех их деяний был большей частью обусловлен лишь благодаря следованию особым принципам, которые можно назвать Кодексом пиратов. Проще говоря, это те принципы, соблюдая которые пират мог действительно считать себя пиратом. Подробнее и проникновеннее всего о них написал Ф. Архенгольц, автор «Истории морских разбойников Средиземного моря и океана»: «В отношении к человеческому достоинству флибустьеры имели высокое понятие о своей независимости, и каждый делал что хотел, не спрашивая, приятно ли это его товарищу. В пример тому можно привести поступки их на мелких, открытых судах, где одни пели, кричали и шумели, когда другие хотели спать и не смели даже сердиться за это. Такие неудобства, испытывавшие терпение, поощрявшие мужество и приучавшие их к лишениям, должно было сносить без ропота: этого требовал закон, так же, как и большую честность друг против друга. Если кто-нибудь нарушал ее, обокрав, например, своего товарища, то его ожидало ужасное наказание: его формально лишали звания и достоинства флибустьера, без съестных припасов, нагого высаживали на пустынный остров, где он почти всегда умирал ужасною голодною смертию. Терпение их было непостижимо. Они сносили голод и жажду, недостатки и величайшие труды с равнодушием, возбуждавшим удивление; никакое лишение не было в состоянии возбудить в них ропот.