Всемирная история в 24 томах. Т.2. Бронзовый век

Периодизация глубокой истории Египта не имеет жестко определенных точек отсчета. За окончание Древнего царства обычно принимают последние годы правления царей VI династии. В это время страна, оставаясь на уровне, который исследователи в последние годы часто определяют как «гиперцивилизация»,

Связано это, возможно, с резкой переменой климата: к XXIII-му веку наступление пустыни на Египет становится особенно ощутимым, прежняя мягкость насыщенного влагой лета исчезает. В жилищах египтян перестают встречаться характерные для архитектуры предыдущих столетий дождевые стоки. Кроме того, возможности экстенсивного увеличения посевных площадей путем распашки целины и осушения легкодоступных болот тоже были исчерпаны приблизительно к середине III тысячелетия. Интенсификация и непрофилирование земледелия — основы основ жизни Египта — не могли пройти безболезненно. Прежние принципы организации политической и хозяйственной жизни показали в новых условиях свою несостоятельность.

Для поддержания могущества Египта требовались коренные изменения характера межличностных и общественных отношений. Период развала старой государственной машины в силу ряда внешних и внутренних причин затянулся на два с лишним столетия, и только на исходе III тысячелетия до н. э. начинает вновь складываться единое государство, заметно отличающееся от государства предшествующего периода. Традиционно в исторической науке наступившее полутысячелетие называют периодом Среднего царства, на которое приходится 9 династий — с IX по XVII.

Между концом Древнего и началом Среднего царства лежит длительный Переходный период. Почти четверть тысячелетия продолжалась эпоха раздробленности. Однако, как говорили сами египтяне, воды Нила трудно поделить навечно.

Распад Египта на отдельные номы не решил задачу выхода страны из кризиса. Дождливые сезоны повторялись все реже, а вот груз мемориального строительства значительно вырос. На страну, с трудом выдерживавшую даже в периоды относительного благополучия тяжесть возведения грандиозных усыпальниц для владыки и его приближенных, с началом ослабления царской власти ложится дополнительный гнет.

В этот период бурно развивается строительство гробниц на местах, свидетельствующее, однако, скорее не столько о желании правителей номов вознестись на гордую высоту мемфисских властелинов, сколько о реальных возможностях большинства номархов. Это пока еще не всесильная знать. Небольшие, высеченные в скалах и зачастую небогато отделанные гробницы правителей окраинных областей не идут ни в какое сравнение с громадными усыпальницами столичных вельмож. Только отдельным номархам (преимущественно тем из них, кто породнился с правящей династией и тем ослабил пресс централизованных податей) удается достигнуть действительно высокого общественного положения, определявшегося прежде всего реальным экономическим и военным могуществом.

Достаток в провинции встречался нечасто: даже весьма скромная усыпальница нередко становилась непосильной ношей и начатое строительство приходилось сворачивать. Исследователи отмечают, что объективно децентрализация возведения усыпальниц все же вела к ускорению развития строительного дела, а это в условиях быстрого исчезновения египетских лесов немаловажно.

Вынужденная опора на местные материалы позволила довести до совершенства технику работы с кирпичом-сырцом и камнем. Кроме того, секреты архитектуры больших строений, ранее хранившиеся в строго шифрованных таблицах жрецов Севера и Юга, в период раздробленности утрачивают значение государственных тайн. Итогом этого стал быстрый рост многоэтажности городов Египта.

Номархи, судя по всему, не имели возможности опереться на собственное могущество в попытках вырваться из-под власти мемфисских царей. Косвенным свидетельством этому служат вынужденная скромность их «последних обителей» и многоречивая, хвастливая добродетельность, запечатленная в наскальных обращениях к населению.

Исследователи, расшифровав послания потомкам, составленные в те годы, были удивлены настойчивым стремлением местных правителей восславить свои благодеяния на пользу «маленьким» людям. Секрет показной добродетельности номархов состоит, видимо, в том, что они вынуждены были искать популярности у населения, дабы подкрепить свои притязания на независимость от центра поддержкой масс.

Памятники периода эфемерных VII—X династий полны свидетельств о годах страшного голода и мора, когда некому становилось обрабатывать поля и защищать собранный в конце концов богатый урожай, и весьма сомнительна в подобном свете расписываемая наскальными плакатами милость номархов к «простому люду». Однако следует признать действенность пропагандистских приемов тех времен. Многим, особенно верхнеегипетским правителям, удается получить поддержку своих сепаратистских устремлений у широких слоев населения. Они смогли добиться в итоге если не целиком самостоятельного, то, по крайней мере, полунезависимого положения.

Египет последних лет Древнего царства уже представлял собой единую хозяйственную систему, где четко просматривались

специализация верховьев Нила как житницы страны и Дельты как основы садоводства и скотоводства. Хаос развала взаимосвязанных прежде областей долго не позволял ни одной из них достигнуть положения действительно самостоятельного государства. Как ни старались отдельные предприимчивые номархи преодолеть зависимость своих областей, как ни пытались редкие энергичные цари вырождающихся династий подавить сопротивление сепаратистски настроенных местных правителей, достичь успеха не могли ни те, ни другие. Обстоятельства упадка Древнего царства точно не известны, но все же общая тенденция вырисовывается достаточно определенно.

За последним значительным представителем VI династии Пиопи II (тронное имя Неферкарэ) следует череда маловразумительных правлений. Их пестрота словно спешит компенсировать основательность более чем векового пребывания на престоле предшественника. В попытках привести в норму законы династического наследования отступают на второй план вопросы государственного правления, центральная власть утрачивает реальное значение. VI династия дает несколько бессильных властителей, не прославивших свое имя значительными деяниями.