Всемирная история в 24 томах. Т.6. Римский период
Шрифт:
Еще одним значительным философским направлением античного Рима был скептицизм. Философы-скептики утверждали, что о реальности невозможно делать никаких суждений, основанных на непосредственных ощущениях. Они создали методологию скептического сомнения, основанную на критической оценке основных понятий тогдашнего знания. Критическая оценка была направлена не только против философских понятий, но и против понятий математики, риторики, астрономии, грамматики и т.д. Скептического подхода не миновал и вопрос о существовании богов, что привело некоторых философов-скептиков к атеизму. Наиболее видным представителем философского скептицизма во II в. н.э. был уроженец сирийского города Самосаты Лукиан (120-180 гг. н.э.), который жил в Афинах. В своих коротких трактатах, часто написанных в форме диалогов («Диалоги Богов», «Диалоги в царстве мертвых») Лукиан осмеивал суеверие и религиозный фанатизм.
Римский скептицизм был специфическим выражением прогрессирующего кризиса римского общества. Поиски и исследования противоречий между утверждениями предшествующих философских систем вели скептиков к широкому изучению истории философии и, хотя именно в этом направлении скептицизм создал много ценного, в целом он уже являлся философией, утратившей ту духовную силу, которая вознесла античное мышление на его вершины. Скептицизм содержал больше прямого отказа, чем методологической критики.
Пессимистичным стал к этому времени и эпикуреизм «меня не было, я был, меня снова нет», «пока я жил, я наслаждался, теперь я прах» — так звучали распространенные формулы эпикурейских эпитафий, которые утверждали тщетность бытия. Даже на пиршественных кубках гравировали скелеты якобы Александра Великого или Сократа, чтобы и наслаждаясь, человек не забывал о быстротечности славы и мудрости, о равном для всех уничтожении. Все большее распространение получали новые течения, связанные с религиозными движениями, которые развивались на основе пифагорейства и платонизма. Еще в I в. до н.э. в период кризиса республики, сложилась школа неопифагорейцев, которая, соединяя элементы философии Пифагора, Платона и Аристотеля, разрабатывали мистическое и дуалистическое учение о Боге как о благе и материи как о зле. Большую роль у неопифагорейцев играли демонология и магия. К платоникам принадлежал Плутарх, много писавший по вопросам этики и религии. Самым значительным из философов, опиравшихся на учение Платона, был умерший в середине I в. Филон Александрийский. Он принадлежал к неоплатоникам и был уроженцем иудейской семьи, сильно эллинизованной, как и многие семьи богатых иудеев, поселившихся вне Палестины.
Филон пытался осуществить синтез библейского богословия и греческой мифологии. В его сочинениях большую роль играли понятия «слова божьего» — Логоса — первой эманации божества, его творческой силы как идеи идей Платона. Он признавал и другие божественные силы, которые отождествлял с ангелами и архангелами — посредниками между Богом и людьми. Зло, по его мнению, происходило от несовершенства материи, в которую заключена божественная душа. Задача человека по Филону — преодоление материальной греховности, раскаяние и обращение к божеству. Филон пытался доказать, что эти идеи были заключены в библейских историях, которым он давал аллегорическое толкование.
В I —II вв. н.э. широкое распространение в империи получили римская поэзия и проза. Среди высших слоев общества многие, в том числе и императоры, пробовали свои силы в литературе. Однако до нашего времени дошло мало произведений римских поэтов и прозаиков этих столетий.
Во время правления императора Нерона одним из самых известных поэтов был Марк Анней Лукан (39-65 гг. н.э.). Он был сторонником умеренного режима, отрицательно относился к деспотическим замашкам императоров, особенно к императору Нерону. Он написал поэму «Фарсалия, или поэма о гражданской войне», в которой воспевал Помпея и порицал Гая Юлия Цезаря. Впоследствии Лукан принял участие в заговоре против Нерона и был казнен.
В критическом тоне писал и Марк Валерий Марциал (42-102 гг. н.э.). Он родился в Испании. В начале 60г. Приехал в Рим, где ему сначала пришлось вести унизительную жизнь клиента у богатых патронов. Положение клиента в известной мере сказалось и на некоторых сторонах его творчества.
В 99 г. Марциал возвратился в Испанию, где прожил до конца своих дней.
Литературную деятельность Марциал начал сравнительно поздно. Он прославился остроумными короткими стихотворениями-эпиграммами. Благодаря ему этот жанр получил признание в мировой литературе. Первый сборник его эпиграмм — «Книга зрелищ» , — был посвящен открытию Koлизея в 80 г. н.э. Марциалу принадлежит и сборник надписей к подаркам («Ксении», «Уносимое»), вслед за которым он выпустил 12 книг эпиграмм, принесших ему славу.
Творчество Марциала было противоречиво. В лучших эпиграммах он высмеивал царившие в Риме безнравственность, разврат, раболепие перед богатыми и знатными, в то же время сам Марциал вынужден был льстить вследствие своего зависимого положения. В качестве примера приведем начало «Книги зрелищ» в переводе Ф.Петровского:
«Надеюсь, в своих книжках держался я такой меры, что всякий, кто правильно о себе судит, не может на них пожаловаться, потому что они, подшучивая даже над самыми незначительными лицами, сохраняют к ним уважение, в то время как древние сочинители не соблюдали этого и злонамеренно пользовались именами не только рядовых, но и важных лиц. По мне, пусть дешевле стоит моя слава и ниже всего ценится мое дарование, но пусть не будет у прямодушных наших шуток неприязненного толкователя, и пусть он не записывает моих эпиграмм: бесчестно поступает тот, кто изощряет свое остроумие на чужой книге. Игривую правдивость слов, то есть язык эпиграмм, я бы стал оправдывать, если бы первый подал пример ее, но так пишет и Катулл, и Марс, и Педон, и Гетулик, и каждый, кого читают и перечитывают. Если же кто окажется настолько чванным и брезгливым, что по нему, ни на одной странице нельзя выражаться по-латыни, он может удовольствоваться этим предисловием, а то, пожалуй, и заглавием. Эпиграммы пишутся для тех, кто привык смотреть на игры в честь Флоры. Пусть не входит в наш театр Катон, а коль уж вошел, пусть смотрит. Мне кажется, я вправе заключить мое предисловие стихами:
Коль ты об играх в праздник резвой знал Флоры,
О шутках легких и о вольности черни,
Зачем в театр явился ты, Катон строгий?
Иль только для того вошел, чтоб выйти вон?
Вот он, тот, кого вновь и вновь читаешь, — Марциал, по всему известный свету Эпиграммами в книжках остроумных:
Славой той, какой, ревностный читатель,
Наделил ты живого и в сознанье,
Даже мертвый поэт владеет редко».
Сатириком обличителем низких нравов римского общества был и Децим Юний Ювенал (55-135 гг. н.э.). Он родился в городе Аквине, учился риторике в Риме, стал декламатором. Не добившись никаких успехов, он вынужден был выбрать себе унизительную жизнь клиента. К литературной деятельности Ювенал обратился сравнительно поздно и создал всего шестнадцать сатир, которые принесли ему славу обличителя зла, власти, денег, пороков римского общества. В одной из сатир Ювенал дал враждебно-скептическое описание взаимоотношений между воинами и гражданским населением империи, отражая недовольство широких слоев населения бременем налогов и повинностей.
Риторически-декламационная окраска, присущая его произведениям, не могла в сколько-нибудь значительной степени ослабить обличительную силу его стихов.
Процитируем отрывок из первой сатиры Ювенала:
Долго мне слушать еще? Неужели же не отплачу я,
Воссе измученный сам «Тезеидой» охрипшего Корда?
Иль безнаказанно будут читать мне — элегии этот,
Тот же — тогаты? Займет целый день «Телеф»
бесконечный
Или «Орест», что полей не оставил в исписанной
книге,
Занял изнанку страниц и все же еще не окончен?
Я ведь совсем у себя как дома в Марсовой роще
Или в пещере Вулкана, соседней с утесом Эола.
Чем занимаются ветры, какие Эак истязает
Тени, откуда крадут и увозят руно золотое,