Всемирный следопыт, 1928 № 07

Зуев-Ордынец Михаил Ефимович

Барьер, который так часто описывается во всех книгах об антарктических странах, в сущности, не что иное, как гигантский ледник, простирающийся от антарктических гор до самого моря. Этот ледник в 60 метров высотою протянулся на сотни миль в длину. Как все ледники и лавины, он постоянно ползет. Поэтому мысль расположиться лагерем на барьере никогда не имела сторонников.

Но я внимательно читал и изучал работы, изданные прежними исследователями. Сравнивая их отчеты, я был поражен, что Китовая бухта, расположенная в самом барьере, почти совсем не изменилась с тех пор, как в 1841 году была открыта Джемсом Россом [39] ). Если эта часть ледника не двигалась семьдесят лет, — думалось мне, — значит,

ледник лежит на твердой земле какого-нибудь острова. Чем больше я размышлял об этом, тем сильнее убеждался в правильности своего предположения. Поэтому я не побоялся расположить нашу зимнюю квартиру на вершине барьера в Китовой бухте. С помощью самых точных инструментов мне удалось потом убедиться, что лед в этом месте в течение многих месяцев оставался совершенно неподвижным.

39

Джемс Керк Росс — племянник ранее упомянутого Джона Росса. Оба — полярные исследователи. Джемс Росс принимал участие в экспедиции своего дяди (1829–1833 гг.), открывшей северный магнитный полюс, а в 1839–1842 гг. начальствовал над экспедицией на Южный полюс на кораблях «Эребус» и «Террор». Оба путешественника участвовали в розысках экспедиции Франклина (1848–1851 гг.).

Наше положение близ Китовой бухты было во многих отношениях выгоднее положения Скотта. Мы были немного ближе к полюсу, чем Скотт, и, как показали события, дорога на юг, которую мы избрали, была безусловно самой удобной. Но главным нашим преимуществом были собаки. Подготовительная работа заключалась в том, что мы предприняли из нашей основной квартиры несколько экспедиций на юг и устроили склады запасов на расстоянии нескольких дней пути друг от друга; благодаря этому на обратном пути с полюса нам не нужно было тащить с собой провизию. Конечно, эти склады мы устроили на скорую руку и оставили в них тот минимум запасов, в котором нуждались для обратного пути.

Я долго рассчитывал, каково должно быть расстояние между этими депо и сколько провианта следовало оставить в каждом из них; мне удалось уменьшить количество провианта, которое нужно было взять с собой, принимая во внимание, что мясо собак, везших припасы, могло также служить для нас пищей. Каждая эскимосская собака имела на себе 25 килограммов съедобного мяса и, взятая с собой на юг, уменьшала на 25 килограммов провизию на санях и в промежуточных складах. В расписании, сделанном мною перед окончательной отправкой на полюс, я точно назначил каждой собаке день, когда кончалась ее роль как двигательной силы и начиналась ее польза в смысле провианта, то-есть когда ее надлежало застрелить. Вот этот-то расчет и имел решающее значение для благополучного завершения нашей задачи…

Скотт и его товарищи умерли на обратном пути с полюса не потому, что были потрясены нашим приходом туда раньше их; они погибли от голода, так как не смогли запастись достаточным количеством пищи.

Дальнейшее хорошо известно. С четырьмя товарищами — Вистингом, Гансеном, Гесселем и Бьолендом — мы достигли 14 декабря 1911 года Южного полюса.

Мы пробыли там три дня и исследовали окрестности радиусом в 10 километров. Водрузив на полюсе норвежский флаг, мы благополучно вернулись к себе на главную квартиру. Через месяц, в январе 1912 года, прибыл на полюс Скотт и нашел там оставленные нами документы. Скотт и его четыре товарища сделали отчаянную попытку вернуться к своему исходному пункту, но по дороге умерли от голода и переутомления.

Первый пункт, к которому мы пристали на «Фраме» на обратном пути в Европу, был Буэнос-Айрес.

«Фрам» вернулся в Норвегию, а я остался в Америке и стал подумывать о том, чтобы снарядить еще экспедицию к полюсу. Я даже приобрел для этого аэроплан системы «Фарман» и собирался погрузить его на «Фрам», чтобы потом делать полеты над ледяными пространствами. На этот раз я собирался воздушным путем исследовать арктические страны, и это устремление имело большое значение для моих последующих экспедиций 1925 и 1926 гг., предпринятых на аэропланах и на воздушном корабле.

Аппарат «Фарман» прибыл в Осло, когда разразилась мировая империалистическая война и все связанные с нею ужасы.

Об экспедиции нечего было и думать…

(Окончание в след. №)

_{На Южном полюсе…}

ИЗ НАБЛЮДЕНИЙ ОРНИТОЛОГА:

Чайка № 4702 серии «Е»

Рассказ И. Брудина.

Рисунки худ. О. В. Ос

I. Пиршество птиц-рыболовов.

Вдоль морского побережья, сейчас же за крутым глинистым обрывом тянулись низкие отмели. Многочисленные чайки белой пеленой устилали песчаные косы залива и терпеливо поджидали даров моря, приносимых набегавшими волнами прибоя.

Гнездовой период прошел. Хлопотливое сборище белоснежных птиц занималось очередными делами. А работы было достаточно.

У различных представителей населения земного шара существуют «молодцы», которые частенько непрочь загребать жар чужими руками. К таким можно отнести и чаек…

Мирная картина прибрежной идиллии вскоре нарушилась. Послышался сильный шум. Он становился все слышнее и надвигался со стороны моря. Огромное количество крупных черных птиц, именуемых бакланами и гнездившихся весной на ближайших обрывистых откосах, совершало утреннюю ловлю рыбы. Разбойничья ватага бакланов образовала большой полукруг и гнала к мелководному берегу все рыбное население, попавшее в район полукруга. Птицы раскатисто хлопали крыльями, вытягивали длинные шеи, время от времени ныряли и проплывали под водой по десятку метров [40] ). Брызги превращались в сплошные фонтаны, вспучивались водяные столбы, и гул от сотен ударяемых по воде крыльев был поразителен.

40

Бакланы мастерски ныряют, поэтому китайцы заставляют дрессированных бакланов ловить рыбу с лодки. Чтобы птица не воспользовалась пойманной добычей, на шею баклана во время ловли надевается кольцо.

Утреннее солнце алыми лучами прорезало, восточный край небосвода, отразилось лазурными тонами на глади моря и осветило суматоху возле берега. Неудержимый поток бакланов бешено гнал рыбу. Чайки заметили, что пахнет поживой, даровым угощением. Часть их с гортанными криками полетела навстречу гонимой бакланами рыбы. Образовалось суетливое облако кружившихся белых хлопьев. Более благоразумные, а быть может, более тяжеловесные и ленивые, хладнокровно поджидали на берегу, предполагая рано или поздно половить рыбку в мутной воде.

Пиршество закончилось к полному удовольствию всех участников ловли (мелкие стычки не в счет) и явному неудовольствию рыбной братии. Малейшие попытки протеста с ее стороны немедленно пресекались прожорливыми ртами птиц-рыболовов.

Бакланы снялись всей массой и тяжелым полетом направились к возвышавшимся уступам, где предоставили солнцу высушить намокшие перья. Потолкавшись с грузным карканьем, они полузакрыли глаза и окончательно расположились вздремнуть, пока длился приятный процесс пищеварения…