Всемирный следопыт, 1929 № 06
Шрифт:
Дюпон ушел, весь сияя. Мысль, что ему удалось наконец зацепить сбоку рукоять грозного оружия, созданного в Ниамбе, наполняла его гордой радостью. Первая брешь пробита. Борьба началась! Теперь уже во многом от него самого, от его решимости, хитрости и воли зависел исход этой борьбы.
XVIII. В лагере гориллоидов
Через два дня после этого разговора снова состоялось свидание Ильина с Дюпоном в запущенном грязном углу сада, позади мастерской. Вдоль стены валялись груды железных обломков и строительного мусора. Остатки фундамента и стен находившейся здесь ранее и несколько
За эти два дня как будто не произошло ничего существенно нового, и тем не менее с первых слов Дюпона Ильину стало ясно, что период общих разговоров остался позади и что их предприятие получило самостоятельное движение, уже увлекающее за собой самих инициаторов.
Механик сообщил, что он еще раз вчера перекинулся несколькими словами с Луи, и у него создалось впечатление, что молодой гориллоид сполна захвачен размышлениями о грандиозных и чарующих полузверя перспективах, которые открылись ему благодаря намекам Дюпона. Луи жадно расспрашивал: как умирают белые? верно ли, что капитан может умереть? сколько белых живет там, за рекой?..
— Можете быть спокойны, — прибавил механик, — по всем этим пунктам он получил подходящие ответы.
Глаза Дюпона горели сосредоточенным возбуждением, все черты лица, как показалось Ильину, словно заострились, и ученый как-то сразу понял, что он, Ильин, теперь только маленькая пешка в завязавшейся игре и что с ним или без него события все равно будут развиваться.
— Пока, — продолжал механик, — дело идет по линии моего знакомства с этим мохнатым чортом, но очень желательно, чтобы и у вас получился с ним какой ни на есть контакт… Ну, хотя бы, для начала, чтобы он знал вас в лицо… Сделать это не трудно, потому что Ленуар вам в любой момент разрешит бывать по ту сторону стены, а чтобы он дал вам в проводники Луи…
Дюпон запнулся на полуфразе и задумался.
— Я полагаю, что сделать это очень просто, — быстро перебил Ильин, — я проявлю желание посмотреть гориллоидов в их, так сказать, домашней обстановке, когда их не пригибает к земле и не превращает в автоматов присутствие грозного капитана.
— Великолепно! Но только я вас предупреждаю, — продолжал механик, — что обращение с этой публикой чрезвычайно трудное. Скажем так: вы ведь ясно представляете, как надо приучать к себе крупную злобную собаку? А теперь представьте, что к вам хитро приглядывается дикарь. Приглядывается и соображает: с какого боку от вас можно получить пользу?.. Так вот, мой мохнатый приятель — это и то и другое, и до чорта трудно сообразить: когда имеешь перед собой крупного пса, которого можно приручить лаской или страхом, а когда— человека, может быть, похитрее и поумнее тебя самого… Это все вы имейте в виду при встрече с Луи, но связаться с ним нужно, потому что не так-то легко будет и нам в случае чего вылезть из воды, если и не вовсе сухими, то по крайности не слишком высоко замочив штаны.
* * *
Ленуар был очень заинтересован идеей осмотра Ильиным в сопровождении Луи лагеря гориллоидов и, давая пропуск, поставил одно условие: чтобы Ильин в тот же вечер зашел к нему и передал свои еще свежие впечатления.
Туземный солдат проводил Ильина до первых домиков лагеря за стеной, где уже ожидал молодой гориллоид, предупрежденный о предстоящем посещении.
Ильин уже привык к бесцеремонному рассматриванию своей особы неграми, но здесь было нечто совсем иное. Там глядели наивные и потому немного смешные человеческие глаза, — здесь перед ним находилось бесконечно жадное существо иного мира. Так должно быть чувствует себя животное в клетке зоологического сада под упорными и жадными взглядами столпившихся вокруг людей…
Потом жуткая рожа гориллоида передернулась странной гримасой, и нельзя было понять, какому переживанию она соответствовала. Луи снова выпрямился и хрипло, но внятно сказал:
— Пойдем!..
Лагерь представлял собой скопление деревянных бараков, разбросанных почти беспорядочно. Луи молча вошел в ближайший из них. Внутреннее устройство было обычно го казарменного типа с двумя рядами нар по стенам и с проходом посредине. Барак был пуст, и на нарах слева валялась одинокая, свернувшаяся клубком мохнатая фигура. Луи вдруг издал резкий, ни на что не похожий лающий крик, и лежавший гориллоид сразу сорвался с места, дико оглянулся на вошедших и, нелепо согнувшись, почти касаясь пола руками, выкатился наружу.
— Каналья! — забормотал Луи. — Он должен быть на учении… Буду бить!..
Луи издал резкий крик, и лежавший гориллоид сразу сорвался с места и, нелепо согнувшись, выкатился наружу…
Он зашагал вперед и через вторые двери вышел наружу.
Воздух в казарме был тяжелый. К характерному запаху негритянского пота примешивался другой, противный и острый, и выйдя наружу, Ильин с наслаждением подставил лицо свежему ветру.
Барак находился на гребне небольшой возвышенности, прорезывавшей остров вдоль и полого спускавшейся с обеих сторон к болоту; отсюда вся средняя и северо-восточная часть острова была видна как на ладони[15]). Остров был сильно вытянут в длину по направлению с северо-востока на юго-запад, почти параллельно руслу реки, которое смутно виднелось справа сквозь заросли мангровых деревьев на болоте. Судя по илисто-песчанистой почве, остров был наносного происхождения и образовался вследствие передвижения русла реки к югу, после чего он остался сухим пятном над поверхностью полужидкого ила.
Мангровые деревья иногда густыми зарослями покрывают болота Западной Африки. В таком случае их толстые воздушные корни, конусом спускающиеся со ствола, соприкасаются или даже переплетаются друг с другом и образуют как бы воздушные мосты, позволяющие перебираться через болото с дерева на дерево. Здесь же мангровые деревья были разбросаны по одиночке на далеком расстоянии друг от друга и лишь кое-где соединялись в небольшие группы. Поэтому болото было недоступно для каких бы то ни было животных, даже обезьян, и производило впечатление пустыни. Лишь несколько цапель бродили вдали по берегу протока, прорезывавшего болото, да многочисленные маленькие рыбки «бомми» суетились и прыгали на поверхности ила.