Всемогущий атом (сборник)
Шрифт:
— Почему ты так не хотела пойти со мной, Марга? — допытывался Торнхилл.
— Я бы не хотела говорить об этом, — ответила девушка. Он швырнул камешек в кусты.
— Всего четыре дня, а ты уже завела секреты от меня? — ласково подтрунивал он, но затем, увидев выражение ее лица, сразу же перестал смеяться. — Что-то не так?
— Разве я не имею права хранить от тебя свои секреты? — спросила она.
— Я имею ввиду соглашение какого-либо рода между нами. Торнхилл заколебался.
— Разумеется, имеешь. Но мне казалось… Она улыбнулась, пытаясь ободрить его.
— Мне тоже казалось. Так вот, буду искренней. Сегодня днем Ла Флокке упрашивал меня, чтобы я стала его женщиной. Ошарашенный этим открытием, Торнхилл начал запинаться.
— Он… почему…
— Он подчеркнул, что обречен оставаться в этой Долине на всю оставшуюся жизнь. Сказал, что Лона его не интересует. Значит,
— Он высказался со всей определенностью, — продолжала Марга. — Он предупредил меня о том, что мне лучше больше уже не ходить с тобой в лесную чащу. Если же я его не послушаю, то будут неприятности. Он не намерен получить от меня отказ, вот что он сказал.
— И какой же ответ ты дала? Если я вправе спрашивать? Она нежно улыбнулась Торнхиллу, в ее темных глазах заплясали голубые огоньки.
— Да ведь я же здесь, не так ли? Разве такого ответа ему недостаточно? Торнхилл испытал чувство невыразимого облегчения, которое одним махом отмело все его опасения. Он с самого начала понимал, что Ла Флокке будет его соперником, но только сейчас коротышка в открытую сделал Марго официальное предложение. А раз это предложение было отвергнуто…
— Ла Флокке — человек интересный, — сказала она, когда они остановились, чтобы забраться в густые заросли цветущих кустарников, наполнявших все вокруг слвдким ароматом. Это место они нашли прошлой ночью. — Но мне не хотелось быть номером четыреста шестьдесят восемь в его коллекции. Он — галактический бродяга. Меня никогда не влекло к такого рода мужчинам. И я чувствую совершенно определенно, что он интересуется мною только для того, чтобы развеять скуку от заточения в этой Долине. Она была очень близко к Торнхиллу. Через полог ветвей почти не проникал свет голубого солнца, хотя оно сияло очень ярко. «Я люблю ее», — неожиданно для себя самого подумал он и через мгновенье отчетливо услышал свои, но уже громко сказанные слова:
— Я люблю тебя, Марга. Наверное, это чудо, что мы оба попали в эту Долину, но…
— Я знаю, что ты имеешь ввиду. И я люблю тебя тоже. Я так и сказала Ла Флокке об этом. Он испытал необъяснимое чувство торжества.
— Что же он на это ответил?
— Почти что ничего. Он сказал, что убьет тебя, как только найдет какой-нибудь способ совершить это в Долине. Но, как я полагаю, это скоро пройдет. Рука Торнхилла скользнула по телу девушки. Несколько мгновений они без слов выражали свои чувства. И именно тогда Торнхилл обнаружил, что секс невозможен в этой Долине. Он не ощущал желания, не испытывал ни малейшего трепета, ровным счетом — ничего! Абсолютно ничего. Он наслаждался ее близостью, не нуждался ни в чем большом, да и просто не в состоянии был взять что-либо большее.
— Это тоже часть нашей Долины, — прошептал он. — Полностью изменился наш обмен веществ. Спим мы теперь не больше часа в сутки, почти что ничего не едим, — если только можно назвать едой эти хлопья, — раны наши мгновенно исцеляклея, мертвые воскресают — а теперь еще и это. Как будто Долина источает такие чары, которые вызывают короткое замыкание во всех естественных биологических процессах.
— И с этим мы ничего не можем поделать?
— Ничего, — сказал он, сцепив зубы. — Мы — забава для Стража, его любимые животные. И становимся моложе, но зато беспомощнее ради удовлетворения его прихотей. Он молча вглядывается в тьму, прислушиваясь к ее тихим всхлипыванием. Сколько же времени все это будет длиться? Сколько? Мы обязаны выбраться из этой Долины, твердо решил он. Любым способом. Но будем ли мы помнить друг друга после того, как выберемся отсюда? Или это все развеется, как детские мечты о волшебной стране? Он еще крепче прижался к девушке, проклиная всю собственную слабость, хотя и понимал, что это не его вина. Им теперь не нужно было говорить друг другу что-нибудь еще. Но тишина и уединение были внезапно нарушены.
— Я знаю, что вы здесь, — раздался низкий враждебный голос, — выходите, Торнхилл. И не один, а вместе со своей девчонкой. Торнхилл быстро принял сидячее положение.
— Это Ла Флокке, — прошептал он.
— Что он намерен предпринять? Неужели он сумеет нас здесь разыскать?
— Несомненно. Лучше я выйду отсюда и попробую выяснить, что он от нас хочет.
— Будь осторожен, Сэм!
— А чего мне его бояться. Ведь мы же в Долине! — Он улыбнулся Иарге и поднялся на ноги. Пригнувшись, он прошел под низко нависшими переплетенными ветвями и почти что закрыл глаза, как только вышел из кустов на тускло освещенное открытое пространство.
— Выходите, Торнхилл, — повторил Ла Флокке. — Я даю вам еще минуту,
— Не беспокойтесь, — отозвался Торнхилл. — Я уже выхожу. Он с трудом раздвинул две сцепившиеся лианы и оказалсл лицом к лицу с Ла Флокке.
— Ну, так чего же вы хотите? — произнес Торнхклл требовательным, нетерпеливым тоном. Ла Флокке хладнокровно улыбнулся. Не было никакого сомнения в том, чего он хочет. Его маленькие глазйи горели ненавистью, ухмылка источала жажду крови. В одной из своих аогнутых, налитых силой рук он держал продолговатый треугольный осколок скалы, зазубренный край которого был настолько старательно отшлифован, что казался острым, как нож. Коротышка выжидал, пригнув слегка колени, и, подобно тигру или пантере, едва сдерживался перед прыжком на добычу.
5
Некоторое время они — крупный мужчина и маленький — просто кружили один вокруг другого, пытаясь отыскать место в обороне противника. Ла Флокке, казалось, достиг предела напряжения. Мышцы на его челюстях вздрагивали при каждом взгляде на Торнхилла.
— Бросьте нож, — предложил Торнхилл. — Откройте предохраиительный клапан, не то взорветесь. Разве можно убить кого-нибудь в этой Долине? Бессмысленное занятие.
— Возможно, я и не могу убить, зато вполне могу ранить.
— Что я вообще сделал вам такое, чтобы…
— То, что вы тоже попали в эту Долину. Не будь вас, я мог бы верховодить всем остальным! Именно вы вынудили меня полезть на эту гору. Именно вы отобрали у меня Маргу.
— Я никого у вас не отбирал. Вы же видели, что я не выкручивал ей руки. Она предпочла вас мне, и я искренне опечален этим.
— Сейчас вы будете более опечалены, Торнхилл! Торнхилл заставил себя ухмыльнуться. Этот маленький убийственный танец продолжался уже слишком долго. Он чувствовал, что Марга где-то здесь, совсем рядом, и с ужасом наблюдает за там, как разворачиваются события.
— Почему бы вам, мелкому убийце-маньяку, не отдать мне этот кусок камня прежде, чем вы сами себя зарежете? Сделав молниеносный выпад, Торнхилл поймал Ла Флокке за запястье. Глаза коротышки сверкнули убийственной ненавистыо. Отпрыгнув назад, он совершкл пируэт, и, изрыгая на какомто незнакомом языке проклятья в адрес Торнхилла, пригнул нож вниз. Раздался его хриплый торжествующий клич. Торнхилл успел отклониться в сторону, но тем не менее зазубронкое лезвие распороло его руку на три дюйма выше локтя, глубоко войдя в мягкую ткань, не задев бицепс. После этого Ла Флокке быстро отдернул руку, освободившись от захвата Торнхилла и совершил кровавый надрез всей руки; почти до самого запястья. Острая вспышка боли пронизала руку Торнхилла, и вся она, от предплечья до ладони, обагрилась теплой струей крови. Послышался пронзительный крик Марги. В ответ на это Торнхилл, не обращая внимания на боль, метнулся вперед и снова схватился за руку Ла Флокке прежде, чем тот успел занести ей для следующего удара. Торнхилл вовремя пригнулся, что-то хрустнуло внутри руки Ла Флокке, и тот застонал от боли. Плохо контролируемые пальцы выпустили осколок, и он упал на камни. Торнхилл тотчас же наступив на него ногой, навалился всем свомм весом, чтобы раздробить этот каменный нож, которым так ловко орудовал Ла Флокке. Теперь каждый из них практически лишился возможности пользоваться правой рукой. Ла Флокке быстро сделал несколька шагов назад, после чего с разгона, как одержимый, набросился на Торнхилла, выставив голову вперед, будто бы намереваясь боднуть его, но в последнее мгновение выпрямился и нанес своей здоровой рукой сильный удар в челюсть Торнхилла. Голова его дернулась назад, однако он устоял на ногах и, в свою очередь сбрушившись на Ла Флокке, услышал хруст зубов. Ему вдруг почему-то захотелось узнать, покажется ли Страж до окончания схватки, и станут ли исцеляться полученные в ней раны. Пока что было слышно только хриплое дыхание Ла Флокке. Он ошаленно тряс головой, стараясь рассеять туман, которым заволокло его помутившееся сознание. Он готовил себя к новому нападению. Торнхилл, в свою очередь, надеялся на то, что боль в руко не лишит его сознания. Поэтому не мешкая ои бросился вперед и так ударил Ла Флокке, что того развернуло на полоборота, а затем своею распоротой рукой заехал коротышке в солнечное сплетение. И хотя кулак его уткнулся в щит из твердых как камень мышц, у Ла Флокке вышибло дух. Он зашатался, у него побледнело лыцо, перестали слушаться ноги. Затем он весь скорчился и, упав на землю, затих. Только теперь Торнхилл смог обратить внимание на свою раненную руку. Порез был глубокий и широкий, хотя, каэалоаь, и не затронул ни одной важной артерии или вены. Кровь из раны текла довольно быстро, не без обычной пульсацик, характерной при повреждении артерии.