Всеобъемлюще
Шрифт:
ВЕРА ИВАНОВНА. Когда это?!
НИНА СЕРГЕЕВНА. Забыла?! Когда мы играли пьесу «Гуманоид в небе мчится и кричит: «Бросай учиться!» Я играла пионерку, а ты пионервожатую!
ВЕРА ИВАНОВНА. Пионеркой была я, а ты пионервожатой - без слов!
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ты наступила мне тогда! Ты наступила мне на ногу, на ногу, на ногу!!!! Ты мне жизнь поломала!
ВЕРА ИВАНОВНА. Что ты крайних в своей судьбе ищешь?! Это было сорок лет назад!
НИНА СЕРГЕЕВНА. И что?!
ВЕРА ИВАНОВНА. Ты из-за этого десять лет со мной не разговаривала?!
НИНА СЕРГЕЕВНА. И не разговаривала! Надо принципы иметь! Ты хотела подставить меня, показать в дурном свете и показала! И именно с этого у меня пошло всё – наперекосяк!
ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, теперь скажи, что это именно я тебе карьеру поломала, ну?
НИНА СЕРГЕЕВНА. А кто ещё? Ты! А второй раз ты толкнула меня локтем в гардеробе, помнишь, двадцать четыре года назад, специально толкнула, да, я знаю!
ВЕРА ИВАНОВНА. Двадцать четыре года назад?!
НИНА СЕРГЕЕВНА. Я не больная, я знаю точно, что ты меня толкнула!
ВЕРА ИВАНОВНА. После первого случая ты не здоровалась со мной десять лет, после второго – двенадцать. Мы полжизни с тобой не разговаривали! Ты понимаешь?! Из-за чего?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Да! Я с тобой не разговаривала полжизни!
ВЕРА ИВАНОВНА. Мы всю жизнь почти не разговаривали из-за того, что один раз я тебе наступила на ногу на сцене сорок лет назад, а двадцать четыре года назад я тебя толкнула локтем! Ты дура набитая! Мы полжизни не разговаривали из-за ерунды!
НИНА СЕРГЕЕВНА. У нас с тобой вечный конфликт!
ВЕРА ИВАНОВНА. Из-за чего у нас с тобой может быть конфликт?
НИНА СЕРГЕЕВНА. Из-за чего вообще у баб может быть конфликт? Только из-за мужиков.
ВЕРА ИВАНОВНА. Каких мужиков? Посмотри на меня и потом на себя в зеркало!
НИНА СЕРГЕЕВНА. Я прекрасно выгляжу.
ВЕРА ИВАНОВНА. Это я прекрасно выгляжу.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ну дак, ты всю жизнь живой кровью питалась! Руки по локоть в крови!
ВЕРА ИВАНОВНА. Я никого не сожрала!
НИНА СЕРГЕЕВНА. Жрала!
ВЕРА ИВАНОВНА. А вот ты …
НИНА СЕРГЕЕВНА. Нет, это ты, ты, ты, ты увела его у меня!
ВЕРА ИВАНОВНА. И его уже нет, уже десять лет как нет! Спился, заигрался, загулялся, истаскался, помер, я уж не помню, как он выглядел-то! Мы что с тобой, одни у него, у красавчика у нашего, у Игоря Николаевича, были?! Ты забыла, что он не только с тобой и со мной жил, не только тебе и мне оставил наследство, но что у него было ещё пять официальных и неофициальных жён: Ира-простодыра, Люба-слезь-с-дуба, Света-вот-тебе конфета, да ещё и наша буфетчица у него была - Наденька-жопка-гладенька!
Пауза.
Молчат долго.
НИНА СЕРГЕЕВНА. И что? Я пошла.
ВЕРА ИВАНОВНА. Я тебе признаюсь вот в чём …
НИНА СЕРГЕЕВНА. Что, ещё хочешь парочку заявок сделать? Делай! Мне всё равно! Без меня!
ВЕРА ИВАНОВНА. Нет, Нина. Это я.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Что?
ВЕРА ИВАНОВНА. Это я написала эту пьесу.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Какую?
ВЕРА ИВАНОВНА. Про графиню. Вот эту вот. Про всеобъемлюще …
НИНА СЕРГЕЕВНА. Ты?!
ВЕРА ИВАНОВНА. Я.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Зачем?
ВЕРА ИВАНОВНА. Пойми, я хочу обновить им репертуар, что-то чистое и светлое предложить … Ну, нельзя же всякое покойницкое играть … И так страшно …
НИНА СЕРГЕЕВНА. Всё. Туши свет. Ахелина, графиня, необъемлюще.
ВЕРА ИВАНОВНА. А что? А вдруг у меня талант был именно к этому? К писанию пьес? А вдруг я не раскрылась? А что – симпатично. Сейчас и не такое пишут.
Пауза.
НИНА СЕРГЕЕВНА. Всё, я пошла. Спина болит. Есть такое красивое слово «люмбаго». Ещё более красивое слово «ишиас».
ВЕРА ИВАНОВНА. От слова «ишак», что ли?
НИНА СЕРГЕЕВНА. И то, и другое означает: ты нараскоряку стоишь, не можешь ни рукой, ни ногой. Твои друзья «люмбаго» и «ишиас» приходят и садятся на тебя сверху тонной. И подпрыгивают. А ты себе с вечера вчерашнего планов напридумывала. А не вздохнуть, ни пукнуть не можешь утром. Одним словом: радикулит.
Пауза.
Всеобъемлюще. Объемлющее всё. Всю дурь. Устала. Уйду.
ВЕРА ИВАНОВНА. Стой. Не пойдёшь. Послушай.Нинка, дура. Дура ты моя лучшая в мире. Иди ко мне, я тебя обниму. Милая моя подружка …
НИНА СЕРГЕЕВНА. Чего ты это? Чего?!
ВЕРА ИВАНОВНА. Послушай! Послушай, я шла неделю назад по двору, вечером… Пусто, ветви деревьев нагнулись над песочницей, над машинами, пусто, ночь почти, никого, в окнах свет горит, люди поют и смеются за окнами, занавески ветер колышет, такая тишина и такая благодать. И вдруг вижу: на скамейке у нашего подъезда, прямо на спинке её кто-то, мальчишки, наверное, большими синими буквами написали большое красивое слово: «ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕ». Обычно ведь что пишут: «Мать-перемать, будем в шахматы играть», или «ДМБ» или ещё какую чушь … А тут: «всеобъемлюще»! И эти слова - они будто загорелись, будто фейерверком вспыхнули передо мной, будто кто мне душу осветил, и я вдруг всё-всё ясно поняла, Нина! Я всё поняла! Всё объемлющий, это значит: могущий всё постигнуть, понять, обнимающий всё! Как, скажем, всеобъемлющий ум! Или высший разум, охватывающий всё, включающий в себя всё, всех, всеохватный! Понимаешь?! Если ты не любишь всеобъемлюще эту землю, этих людей, эти занавески, этот воздух, этот вечер, эту землю, эту жизнь одну и неповторимую – всеобъемлюще, Нинка, только всеобъемлюще и более никак! – если ты не так, если ты не всеобъемлюще – то тогда ничего нет! Нет ни вечера, ни листьев, ни песни, которая из окна, ни воздуха, ни мира, ничего нет! Это всё есть только в тебе, но этого нет на деле, это сон какой-то, это неправда! А если ты впускаешь это себе в душу всё, до последнего колечка дыма твоего любимого, который сидел тогда на скамейке и курил, и смеялся тебе белыми зубами в темноте, если ты впускаешь это в себя – то становишься воздухом, вечностью, Нина! Нина! Если ты не видишь этого душой, то этого и нет, понимаешь?! Всеобъемлюще! Слышишь, Нинка! Все-объем-лю-ще!
НИНА СЕРГЕЕВНА. И что?
ВЕРА ИВАНОВНА. И то. Я пришла домой, села и написала эту пьесу. Я так много хотела сказать про жизнь, про любовь, а написала только это …
НИНА СЕРГЕЕВНА. И что?
ВЕРА ИВАНОВНА. Ничего.
НИНА СЕРГЕЕВНА. А что мне написать: я шла вот вчера и на асфальте увидела надпись: «Люди добрые! Инопланетяне не злые!»
ВЕРА ИВАНОВНА. Ну, не знаю. Написала бы что-нибудь тоже ...