Всеобщая история религий мира
Шрифт:
«Будда в нирване». Статуя храмового комплекса Галвихара в Полоннаруве. XII в.
Восьмеричный Путь состоит из следующих элементов: праведное воззрение, или знание, предполагает признание Четырех Благородных Истин; праведное мышление означает стремление ума к доброй воле, отказ от ненависти, злобы и чувственных желаний; праведная речь – освобождение от лжи, пустословия и сплетен; праведное действие охватывает
Последним элементом Благородного Восьмеричного Пути является праведное самообладание, которое достигается путем напряженной концентрации, позволяющей освободиться от всего, что тянет назад.
Как можно понять, Восьмеричный Путь обращает внимание на три группы понятий: мораль, духовную дисциплину и самосозерцание. Первая группа заключает в себе этические заповеди, давая нам ясное понятие относительно этики и положения этики в буддийской системе.
Добро не является для буддистов наивысшей ценностью, потому что добро всегда есть действие и должно быть побеждено. Но как предварительная ступень к высшему, добро необходимо в слове, в деле и в жизни.
Зло ведет ко все более низким, более удаленным от нирваны возрождениям; добро же посредством лучших возрождений помогает достичь успеха на пути к нирване. Более значима и характерна для буддизма идея праведной мысли и праведного самоуглубления.
Такое углубление в себя означает не столько правильность размышления и глубокомыслие, сколько проявление экстаза, которое должно подготовить дух к восприятию высшего просветления. Существует четыре группы таких экстазов (Dhyana), состоящих в созерцании и телесной пассивности, которые отличаются друг от друга все более и более полной бездеятельностью и бесчувственностью. Во время первой дианы уже отсутствует желание, и человек погружен только в обдумывания и взвешивание. Во время второй он уже прошел это обдумывание, но еще способен воспринимать радость экстаза. Во время третьей он освобождается и от чувства радости. Во время четвертой, когда он больше не дышит, исчезает и всякая приятность, и душа достигает полного безразличия.
Будда на льве
Подобные «упражнения» сообщают человеку не только чудесную силу, которая возносит его за пределы земного, позволяет познать его прежние воплощения и может перенести его (соответственно степеням его экстаза) на одно из четырех небес диан, но и делает его познание святых истин непосредственным, и лишь такое непосредственное, интуитивное знание заключает в себе достаточно силы, чтобы устранить роковое незнание.
Следует отметить, что правила следования Восьмеричному Пути очень далеки от крайней строгости и суровости. Это «срединный» путь, позволяющий избежать крайностей, будь то аскетизм и умерщвление плоти, или чрезмерная чувственность и необузданность. Но его нельзя считать компромиссом; он предлагает определенный стиль жизни, одновременно практичный и сбалансированный.
Спящий Будда
Те, кто следуют Восьмеричному Пути и обретают чистоту помыслов, становятся «святыми» (архат), «теми, кто заслужил» нирвану. Архат
Нравственная высота в буддизме вполне понятна из прославлений этого состояния святости. Душевный покой есть то состояние, в котором заключается все блаженство, полная независимость от мира, от его забот, страстей и мнений. Таким образом, душевный покой Будды столь полон, что он состоит в абсолютном равнодушии не только ко всякому наслаждению и страданию, но и к добру и злу.
Личную жизнь он отвергает так же, как и благополучие и богатство. Даже сострадание в буддизме какое-то отстраненно-холодное, впрочем, другого и нельзя ожидать там, где прославляется апатия и спокойствие. Матери, которая горюет об умершем сыне, Будда не может предложить какого-то утешения, а лишь посылает ее в другие семьи, чтобы она убедилась, что в каждой семье есть свое собственное горе и что «мертвых много, а живых – мало».
Впрочем, несмотря на все самоотречение по отношению как к самому себе, так и к ближнему, у буддийского монаха преобладает надменность и сознание собственного достоинства. Если он восхваляет серьезность убеждения, бодрость духа, строгость поведения, необходимые для спасения, то не забывает при этом похвалить самого себя за серьезную, добрую и строгую жизнь, в особенности же за свою мудрость, свое познание истины, которая возносит его до небес над обыкновенными людьми и делает его выше Брахмы и богов.
С не меньшей гордостью, чем самый тщеславный стоик, он умеет отличать мудрого человека от глупого: «Как на куче придорожной грязи процветает лотос, полный благоухания и ограды, так и ученики совершенного сияют своею мудростью среди тех, которые подобны грязи, среди людей, блуждающих во тьме».
Будда и хатры. III-IV вв.
С таким высокомерием монах относился и к членам общины. Вопреки начальным взглядам Будды, уже во время его жизни в общину стали приниматься миряне. Интересно, что последние, сохранявшие свое светское звание, и до сих пор как бы лишь из милости состоят наряду с орденом монахов, хотя уже давно составляют большинство буддистов.
Так как мирянин может надеяться достичь лишь низшей цели, высшей наградой для него будет то, что в ближайшем возрождении он станет монахом и так приблизится к нирване, постольку же на нем лежит и меньшее число обязанностей, чем у монаха, так что в буддийской этике нужно проводить строгое различие между нравственными законами для монахов и теми, которые нужны лишь для мирян.
Буддийская мораль не отличается особой оригинальностью. В ней встречается много общего с нравственными предписаниями других индийских религий. Если же говорить об отдельных предписаниях, то самые важные содержатся в декалоге (Дазасила), который, впрочем, содержит в себе мало нового.
Пять первых запретов заключаются в следующем: не убивать никакого живого существа, не красть, не нарушать супружеской верности (для монахов вообще не касаться женщины), не говорить неправды, не пить горячительных напитков.
Пять других запретов касаются только монахов; они запрещают принимать пищу в неустановленное время, участвовать в светских удовольствиях, употреблять наряды и благовония, мягкую постель и принимать деньги. Также для отношений между родителями и детьми, учителями и учениками, между мужем и женой, между друзьями, между господами и рабами, монахами и мирянами дается по пяти или шести правил для той и другой стороны. Что буддийская мораль имеет много различных сторон, отчетливо видно, например, из приписываемых Будде неоднократных попыток соединить воедино Самадхи (самоуглубление), Панна (мудрость) и Сила (справедливость).