Всеобщая история

Полибий

42. Вступив в прилегающую к реке область, Ганнибал немедленно стал готовиться к переправе в таком месте, где река течет еще по одному руслу; лагерь свой он разбил днях в четырех ¹⁰⁷расстояния от моря. Он всякими способами расположил к себе береговых жителей реки и закупил у них все суда из цельного дерева, а также значительное количество лодок, потому что многие из природанских жителей занимаются морской торговлей. От них же он получил отборного дерева, пригодного для сооружения цельных лодок, благодаря чему в два дня изготовлено было бесчисленное множество судов, ибо каждый воин, дабы не нуждаться в другом, старался сам обеспечить себе переправу.

В это время на противоположном берегу собралось множество варваров с целью помешать переправе карфагенян. При виде их Ганнибал решил, что при таких обстоятельствах и ввиду столь значительного количества неприятелей ему нельзя будет ни переправиться силою, ни оставаться на месте, чтобы не подвергнуться неприятельскому нападению со всех сторон. Поэтому на третью ночь он отрядил часть своего войска под начальством Ганнона ¹⁰⁸, сына царя Боамилкара ¹⁰⁹. Воины направились вверх по реке и прошли стадий двести, пока не достигли такого пункта, где река разделяется и образует остров; здесь они остановились. Из брусьев, добытых в ближайшем лесу, частью сколоченных,

частью связанных, воины в короткое время снарядили множество плотов, пригодных для предстоявшего дела; на них-то без всякого препятствия воины переправились на другую сторону. Заняв укрепленный самою природою пункт, они остановились на один день, чтобы отдохнуть от недавних трудов и вместе с тем приготовиться, согласно полученному ими приказанию, к ближайшей битве. Ганнибал со своей стороны подобным же образом приготовлял оставшиеся при нем войска. Труднее всего было переправлять слонов, которых насчитывалось у него тридцать семь.

43. Как бы то ни было, на пятую ночь к рассвету воины, ранее переправившиеся через реку, двинулись вдоль нее на варваров, которые расположились насупротив Ганнибала, а этот последний, державший своих солдат наготове, приступил к переправе войска, причем послал на суда вооруженную небольшими щитами ¹¹⁰конницу, а на цельные лодки самых ловких пехотинцев. В верхней части реки по течению ее поставлены были большие лодки, ниже их помещены легкие, дабы цельные лодки могли переправляться с большею безопасностью, когда почти вся сила течения будет сдержана большими судами. Лошадей они придумали тащить вплавь с кормы, причем один человек с каждой стороны лодки должен был тянуть на поводьях по три-четыре лошади одновременно; таким образом, за один раз переправлено было бы значительное количество лошадей. Завидя эти начинания неприятеля, варвары кинулись из-за окопов в беспорядке и врассыпную в полной уверенности, что им легко будет не допустить карфагенян до высадки на берег. Между тем Ганнибал, лишь только заметил на противоположном берегу приближение своих воинов, которые согласно уговору, дали знать о том дымом, он тотчас приказал всем воинам, получившим это назначение, садиться в лодки и грести с силою против течения. Приказание было быстро исполнено. Когда противники среди криков схватывались друг с другом в лодках и в то же время боролись против течения, а оба войска стояли тут же по обоим берегам реки, причем карфагеняне разделяли тревогу переправлявшихся воинов и с криком бежали вдоль реки, стоявшие против них варвары пели победную песню и требовали битвы — все это представляло зрелище грозное, мучительное ¹¹¹. Как раз в то время, как варвары покинули палатки, стоявшие на другом берегу карфагеняне внезапно, сверх всякого ожидания ударили на врага, причем одни из них предали пламени неприятельский лагерь, а большая часть поражала тех, которые следили за переправляющимися. Оборот дела был неожиданный для варваров, и потому одни из них бросались спасать палатки, другие отражали нападающих и вступали в битву с ними. С другой стороны Ганнибал, у которого все шло согласно задуманному плану, немедленно выстроил своих воинов, вышедших на берег первыми, ободрял их и вступал в бой с варварами. Напротив, кельты частью по недостатку порядка, частью вследствие неожиданности происшедшего быстро оборотили тыл и бежали.

44. Таким образом, вождь карфагенян восторжествовал над трудностями переправы и одолел неприятеля; теперь он занялся переправою остававшихся на другой стороне воинов. В короткое время переправив на сю сторону все войска, Ганнибал в ту же ночь расположился станом у самой реки. На следующее утро он прослышал, что римский флот остановился на якоре у устьев Родана; тогда он отрядил пятьсот отборных конных воинов из нумидян с приказанием расследовать, где находится неприятель, как велики силы его и что он делает. В то же время он выбрал умелых людей для переправы слонов. Сам Ганнибал собрал свои войска и вышел перед ними с царьком Магилом ¹¹²и другими, явившимися к нему из равнин Пада, и через переводчика сообщил войскам решения кельтов. Больше, чем всякие речи, массу войска ободряло личное присутствие тех самых людей, которые звали карфагенян на помощь и предлагал и свое участие в войне против римлян; во-вторых, ободряюще действовала достоверность обещания Магила и его товарищей, что они проводят карфагенян по таким местностям, в которых они не будут терпеть нужды ни в чем, что войска войдут в Италию кратчайшим и безопасным путем. К этому присоединялись плодородие и обширность страны, в которую предстояло вступить карфагенянам, наконец воодушевление, с каким кельты шли на борьбу с римскими войсками. После этой беседы кельты удалились. Затем выступил сам Ганнибал. Сначала он напомнил войскам о прежних битвах, в которых, говорил он, карфагеняне, следуя его распоряжениям и советам, ни разу не терпели поражения, хотя отваживались на многие чрезвычайно трудные и опасные дела. Вслед засим он советовал воинам сохранять бодрость духа, так как они видят, что важнейшее уже совершено, потому что переправа через реку кончена, а расположение и ревность союзников они видят сами. Поэтому Ганнибал требовал предоставить ему заботиться о подробностях дела и, повинуясь его распоряжениям, показать себя воинами доблестными и достойными прежних подвигов. Толпа отвечала на это выражением горячего сочувствия и готовности; Ганнибал благодарил воинов и, помолившись за всех богам, распустил собрание, приказав всем подкрепить себя и поспешно приготовиться, ибо на заре предстояло выступление из стоянки.

45. По распущении собрания возвратились нумидяне, посланные раньше на разведки; большинство их погибло, прочие спаслись стремительным бегством. Невдалеке от собственного стана они столкнулись с римскими конными воинами, которые с такою же целью были отправлены Публием; противники дрались с таким ожесточением, что из римлян и кельтов пало до ста сорока ¹¹³человек конницы, а из нумидян свыше двухсот. После этой стычки римляне в погоне за неприятелем приблизились к карфагенским окопам и, осмотрев их, быстро повернули назад, чтобы поскорее известить своего вождя о прибытии неприятеля. Возвратившись в лагерь, они доложили о виденном. Публий немедленно велел сносить припасы на корабли, сам снялся со всем войском и двинулся вперед вдоль реки, горя желанием сразиться с врагом.

Между тем Ганнибал на следующий день после собрания с рассветом поставил со стороны моря свою конницу, которая должна была служить прикрытием, а пехоту вывел из-за окопов и двинулся в путь. Сам он поджидал слонов и оставшихся при них воинов. Переправа слонов произведена была следующим образом: сколотив множество паромов, прилаженных один к другому, 46. карфагеняне связали два из них, образовавшие площадь футов в пятьдесят ширины, и крепко вколотили их в землю на спуске к реке. К этим первым паромам карфагеняне прикрепляли с наружной стороны другие, выдвигая сооружение все дальше в реку. Обращенную к реке сторону помоста они укрепили на суше с помощью канатов, накинутых на деревья, которые росли на

берегу, дабы все сооружение держалось неподвижно на месте и не было снесено течением. Когда вытянувшаяся в реку часть помоста достигла плетров ⁷* двух длины, карфагеняне присоединили к крайним паромам два новых, тщательно сколоченных; между собою они связаны были очень крепко, а к прочим ¹¹⁴привязаны слабо, так что веревки могли быть рассечены без труда. К паромам привесили множество канатов, благодаря которым буксирные лодки не давали течению унести их; лодки эти должны были сдерживать напор течения и тащить находившихся на паромах слонов на другой берег. Кроме того, на все паромы снесено было много земли, которую бросали сюда до тех пор, пока не получилось подобие того пути, какой на суше вел к месту переправы, совершенно гладкого и одного цвета с этим последним. Так как слоны привыкли следовать за индийцами до воды и ни за что не решались входить в воду, то проводники вели их по насыпной земле таким образом, что впереди шли две самки, а остальные следовали за ними. Как только поставили слонов на крайних паромах, веревки, соединявшие эти паромы с остальными, были разрублены, канаты натянуты с помощью лодок, и слоны вместе с находившимися под ними паромами быстро отделились от насыпи. Сначала испуганные животные поворачивались и метались во все стороны; но, будучи окружены отовсюду водою, они робели и по необходимости оставались на своих местах. Таким же способом прилаживались каждый раз два парома, и на них перевезена была большая часть слонов. Несколько животных в страхе кинулись посредине реки в воду; все, что были при них, индийцы погибли, но животные были спасены. Ибо благодаря своей силе и длине хоботов, которые они держали на поверхности воды, которыми вдыхали воздух и выбрасывали всю попадавшую в них воду, слоны большую часть пути под водою сделали стоя и выходили невредимыми на берег.

47. Когда слоны были переправлены, Ганнибал поместил их и конницу позади остального войска и двинулся вперед вдоль реки по направлению от моря на восток, как бы подвигаясь внутрь материка Европы. Истоки Родана находятся над самою углубленною частью Адриатического залива к западу от него, в северных склонах Альп; река течет в направлении к зимнему западу ⁸* и изливается в Сардинское море. На значительном протяжении она течет по такой долине, северную часть которой занимают кельты, ардии ¹¹⁵, тогда как вся южная сторона граничит с северными склонами Альп. Равнины Пада, о которых мы говорили с большими подробностями, отделяются от долины Родана вышеупомянутыми высокими горами, начинающимися от Массалии и тянущимися до самой углубленной части Адриатики. Через эти-то горы перевалил теперь Ганнибал из области Родана и вторгся в Италию.

Некоторые из писателей, рассказывающих об этом переходе, с целью поразить читателей необычайностью упомянутых стран незаметно для себя впадают в двойную грубейшую ошибку против истории: они вынуждены говорить неправду и противоречить себе. Так, представляя Ганнибала недосягаемым полководцем по отваге и предусмотрительности ¹¹⁶, они в то же время изображают его человеком несомненно бессмысленнейшим. Потом, будучи не в состоянии провести свое повествование к развязке и найти выход из вымыслов, они вводят богов и божеских сыновей в историю действительных событий. То изображая Альпы столь крутыми и труднопроходимыми, что через них нелегко было бы перевалить не только коннице и тяжеловооруженному войску вместе со слонами, но даже и легкой пехоте, то рисуя нам эти страны в виде пустыни, в которой Ганнибал вместе со всем войском должен был заблудиться и погибнуть, если бы путь им не был указан каким-либо божеством или героем, — историки совершают этим названные выше ошибки.

48. Во-первых, можно ли вообразить себе полководца менее рассудительного и менее ловкого, чем был бы Ганнибал, который, ведя за собою столь многочисленное войско и возлагая на него самые смелые надежды относительно успеха всего предприятия, не знал бы, как говорят эти историки, ни дорог, ни местностей, ни цели похода, ни тех народов, к коим шел, ни того, наконец, возможно ли задуманное им предприятие. Действительно, то, на что не отваживаются люди, потерявшие все, во всем отчаявшиеся и пускающиеся с войском в неизведанные страны, то самое историки приписывают Ганнибалу, питающему несокрушимую уверенность в удачу своего дела. Подобно этому рассказы их о пустыне, крутизнах и недоступности стран явно обличают их лживость. Так, они не знали, что обитающие по Родану кельты не раз и не два до появления Ганнибала, но многократно, не в давнее время, но весьма незадолго до того переходили Альпы с многочисленными войсками для борьбы против римлян в союзе с занимающими равнины Пада кельтами, о чем мы говорили уже выше. Не знают историки и того, что в Альпах живет многолюднейший народ. Ничего этого не ведая, они утверждают, что явился некий герой и указывал пути карфагенянам. Вот почему неизбежно они испытывают те же трудности, что и сочинители трагедий. Эти последние все нуждаются для приведения своих драм к развязке в божестве и машине ¹¹⁷, потому что в основу произведения выбирают положения ложные и противные здравому смыслу. С историками по необходимости случается то же самое; они также вынуждены выводить героев и богов ¹¹⁸, потому что основа их повествования невероятна и ложна. И в самом деле, разумный конец невозможен, если нелепо начало. Во всяком случае Ганнибал поступал вовсе не так, как рассказывают эти писатели; напротив, он принимался за дело с большою осмотрительностью, в точности разузнал и достоинства страны, в которую решился вступить, и отчужденность населения ее от римлян; в местах труднопроходимых он пользовался туземными проводниками и путеводителями, которые готовы были делить с ним его судьбу. Мы говорим с уверенностью, ибо о событиях этих получили сведения от самих участников, местности в них осмотрены нами лично во время путешествия, которое мы совершили через Альпы ради изучения и любознательности.

49. Между тем римский военачальник Публий три дня спустя после того, как карфагеняне снялись со стоянки, прибыл к месту переправы через реку и изумлен был чрезвычайно, когда узнал, что неприятель ушел: он был убежден, что карфагеняне ни за что не отважатся пройти в Италию путем, занятым множеством варваров, на коих нельзя полагаться. Поэтому, когда Публий увидел, что карфагеняне все-таки отважились на это, он поспешил назад к кораблям и посадил на них свои войска. Брата своего он послал на войну в Иберию, а сам пустился морем в обратный путь в Италию, желая предупредить неприятеля и через Тиррению прибыть к альпийскому перевалу раньше Ганнибала. Ганнибал после четырехдневного непрерывного пути от места переправы явился к так называемому Острову ¹¹⁹, стране густо заселенной и плодородной, которая названа так по своему положению. Родан и Исара, омывая эту землю с обеих сторон, придают ей у места своего слияния заостренную форму. По величине и наружному виду Остров походит на так называемую Дельту в Египте с тою разницею, что одну сторону этой последней составляет море, которое и соединяет русла здешних рек, между тем как Остров замыкается горами труднодоступными или, можно сказать, вовсе недоступными, с неудобными проходами.