Всеобщая история

Полибий

72. Тотчас по вторжении македоняне кинулись грабить всякую утварь в домах, затем расположились в них на жительство и вступили в обладание городом. Между тем укрывшиеся в кремле воины, лишенные всяких орудий борьбы, предвидели грозящую им участь и потому решились отдаться Филиппу. Они отправили к царю глашатая и, получив дозволение послать послов, отрядили к нему высших должностных лиц города, а с ними вместе и Еврипида. В силу состоявшегося договора всем бежавшим в акрополь, чужеземцам и гражданам, дарована была неприкосновенность. Они возвратились туда, откуда пришли, с приказанием оставаться на месте до ухода македонского войска, дабы кто-либо из воинов, невзирая на воспрещение, не грабил их. По причине выпавшего снега царь вынужден был также оставаться на месте в продолжение нескольких дней. В это время он созвал присутствующих ахеян, указал им прежде всего на укрепленность города и выгоды положения его для тогдашней войны, потом упомянул о своем благожелательстве к ахейскому народу, а в заключение прибавил, что и на сей раз уступает и отдает ахеянам завоеванный город. Арат и войско его благодарили за это Филиппа, после чего он распустил собрание, снялся с войском и направился к Ласиону ²³¹;

псофидяне спустились с кремля, получили обратно город и жилища свои, а Еврипид с товарищами удалился в Коринф и оттуда в Этолию. Присутствующие должностные лица ахеян поставили начальником над акрополем сикионца Пролая с достаточно сильным гарнизоном, а над городом пелленца Пифия. Так завершилось дело с Псофидом.

73. Когда составлявшие гарнизон элейцы в Ласионе узнали о приближении Филиппа и о судьбе Псофида, то немедленно покинули город, а царь, лишь только подошел, взял город с набега. С целью дать ахеянам новое доказательство своего благоволения он передал им и Ласион. Страт ²³², также покинутый элейцами, он возвратил телфусцам. По совершении этих подвигов Филипп на пятый день прибыл в Олимпию. Здесь принес он жертву божеству ²³³, угостил начальников, дал три дня отдыха и остальному войску, а затем снова выступил в поход. Войдя в Элею ²³⁴, он выслал вперед отряд за продовольствием на поля, а сам расположился лагерем подле так называемого Артемисия; здесь взял добычу, снял лагери и пошел на Диоскурий ²³⁵. При опустошении полей много народу взято было в плен, а еще больше бежало и укрылось в соседних деревнях и укрепленных местах. Дело в том, что область элейцев густо заселена и превосходит остальной Пелопоннес по обилию рабов и другого достояния ²³⁶. Некоторые из элейцев так любят деревенскую жизнь ²³⁷, что в продолжение двух-трех поколений, несмотря на достаток, не бывают в Элиде ²³⁹. Происходит так от того, что правители государства весьма внимательны и заботливы по отношению к сельским жителям, так что правосудие отправляется у них на месте, и они тут же имеют все нужное для жизни. Мне кажется, все это элейцы устроили и установили у себя с древних времен ²⁴⁰благодаря, во-первых, обширности своих полей; во-вторых и главным образом тому, что в старину ради олимпийских состязаний они по соглашению всех эллинов жили в Элее священной и неприкосновенной, не ведая ни какой-либо опасности, ни бедствий войны.

74. Впоследствии, когда аркадяне предъявили притязание на Ласион и всю Писатиду и элейцы вынуждены были отстаивать свои земли и изменить образ жизни, они нисколько не постарались о том, чтобы снова приобрести себе от эллинов право неприкосновенности, но, как я, по крайней мере, думаю, нерадиво отнеслись к будущему и потому остались при тогдашнем положении ²⁴¹. Если все мы молим у богов мира и из жажды его готовы на все уступки, если один только мир почитается у людей несомненным благом, то как же не считать явно ошибочным такое поведение, когда народ, имея возможность с соблюдением справедливости и своего достоинства получить от эллинов на вечные времена нерушимый мир, не делает этого или предпочитает такому состоянию какое-либо иное? Конечно, так; но ²⁴²могут сказать, что при таком образе жизни элейцы становились легкой добычей для людей ²⁴³, кои почитают задачею своей жизни воевать и поступать вероломно. Однако подобные случаи редки, а если и бывают иногда, то от эллинов может быть получена общая помощь. Кроме того, на случай небольшой обиды элейцы при том благостоянии, каким всегда будут пользоваться пребывающие в мире народы, не имели бы недостатка в чужеземцах и наемниках, готовых защищать их, где и когда потребуется. Напротив, теперь, после того, как они убоялись редких и необычайных случайностей, страна их и имущество подвергаются непрестанным войнам и разорению. Да послужит сказанное нами уроком элейцам, ибо никогда раньше обстоятельства не складывались столь благоприятно, как теперь, для того, чтобы добыть себе признанную всеми эллинами неприкосновенность. К тому же благодаря воздействию исконной привычки, которая как бы теплится еще в них, элейцы занимают прекрасно возделанную землю, о чем сказано мною выше.

75. Вот почему при появлении Филиппа велико было число пленных, но еще больше бежавших. Народ со всеми пожитками, с рабами и скотом укрывался главным образом в поселении, именуемом Фаламами ²⁴⁴, потому, во-первых, что оно находится в местности узкой, неудобной для вторжения; во-вторых, трудно для сношений и малодоступно. Когда царь услыхал, что много народа сбежалось в это поселение, то, решив все испытать и довести до конца, он велел наемному отряду занять прежде всего удобные для нападения пункты, а сам, оставив припасы и большую часть войска в лагере, взял с собою пелтастов и легковооруженных и направился через ущелье; на пути своем он не встретил никакого сопротивления и подошел к самому поселению. Укрывшиеся в Фаламах люди пришли в ужас от неприятельского нашествия, так как в военном деле они были неопытны и к нему не приготовлены; кроме того, сюда сбежался всякий сброд ²⁴⁵, и потому они скоро сдались. В числе сдавшихся было двести человек разноплеменных наемников, которых привел с собою военачальник элейцев Амфидам. Филипп получил в добычу много разного имущества, больше пяти тысяч рабов, кроме того, неисчислимое множество скота и возвратился пока в лагерь; затем, так как войско его было не в меру обременено всякого рода добычей, поэтому самому становилось тяжелым и менее годным для военных действий. Филипп отступил назад и переместил свою стоянку снова в Олимпию.

76. Апелла, один из опекунов юного царя, оставленных Антигоном, пользовавшийся в то время у Филиппа наибольшим значением, желал поставить ахейский народ приблизительно в такое же положение, в каком находились фессалийцы, и решился с этою целью на постыдное дело. По-видимому, фессалийцы жили в государстве, управляемом законами и сильно разнились от македонян; на самом же деле никакой разницы

не было: с фессалийцами обращались совершенно так же, как и с македонянами, и они исполняли все приказания царских чиновников. Преследуя эту цель, упомянутый Апелла вздумал испытать участвовавших в походе ахеян. Прежде всего он дозволил македонянам выгонять всех ахеян из тех помещений, которые были раньше заняты ими, а равно отнимать у них добычу. Потом по ничтожнейшим поводам он велел своим слугам бить ахеян; если кто из ахеян сердился и выражал сочувствие наказуемому или приходил на защиту его, тогда Апелла являлся самолично и отводил недовольных в темницу. Таким способом действий он рассчитывал приучить ахеян мало-помалу к тому, что они безропотно будут сносить все, что бы царь ни сделал. Надежда эта поддерживалась в нем воспоминанием о том, как в недавнем походе Антигона ахеяне готовы были претерпевать всякие беды, лишь бы не покоряться Клеомену. Между тем несколько ахейских юношей, сговорившись между собою, отправились к Арату и объяснили ему замысел Апеллы; тогда Арат и друзья его явились к Филиппу, решив теперь же положить конец злу в самом зародыше. В беседе с ними Филипп узнал, что делается, советовал юношам успокоиться, уверяя, что ничего подобного больше не будет; в то же время распорядился, чтобы Апелла не отдавал ахеянам никаких приказаний без согласия их стратега.

77. Вообще за свою обходительность с соратниками на боевом поле, за военную доблесть и отвагу Филипп пользовался доброй славой не только в среде участников его похода, но и у всех прочих пелопоннесцев. И в самом деле, нелегко назвать другого царя, который в такой же мере был бы предназначен самою природою к царской власти. В высокой степени ему присущи были проницательность, память и радушие; к этому присоединялись царственная наружность и такой же характер ²⁴⁶и, что всего важнее, военная доблесть и отвага. Однако некоторые черты пересиливали в нем все эти достоинства и из даровитого царя сделали дикого тирана. Трудно объяснить их в немногих словах, а потому мы расследуем и изложим это в другое более удобное время.

Филипп оставил Олимпию и по дороге на Фарей ²⁴⁷прибыл в Телфусу, а оттуда в Герею; здесь он распродал добычу, восстановил мост через Алфей, намереваясь вторгнуться этим путем в Трифилию. В это же время стратег этолян Доримах в ответ на просьбу элейцев защитить их от разорения послал им шестьсот человек этолян под начальством Филлида. Этот последний явился в Элею, присоединил к себе элейских наемников в числе человек пятисот, а также тысячу воинов из граждан, сверх того тарентинцев ²⁴⁸и двинулся в Трифилию для отражения неприятеля. Название свое она получила от одного из сыновей Аркада, Трифила ²⁴⁹; занимает она прибрежье Пелопоннеса между землями элейцев и мессенян, обращенное к Ливийскому морю, и составляет крайнюю часть Аркадии на зимнем западе ⁹*. Города в ней следующие: Самик, Лепрей, Гипан, Типанеи, Пирг, Эпий, Болак, Стилангий, Фрикс ²⁵⁰. Незадолго перед сим городами этими завладели элейцы, получили сверх того и город алифирян ²⁵¹, первоначально принадлежавший Аркадии и Мегалополю ²⁵². Лидиад мегалополец во время своей тирании отдал его элейцам в обмен за какие-то личные услуги ему.

78. Филлид отрядил элейцев в Лепрей, наемников в Алифиру, а сам с этолянами оставался в Типанеях в ожидании дальнейших событий. Между тем царь покинул обоз на месте, переправился по мосту через реку Алфей, которая протекает подле самого города гереян, и предстал перед Алифирою, расположенною на обрывистом со всех сторон холме; подъем к городу имеет больше десяти стадий. На вершине всей возвышенности находится кремль и там медный кумир Афины, отличающийся красотой и величиною. Почему, с какою целью и на какие средства сооружен кумир, об этом ничего достоверного не говорят и туземцы, ибо не известно в точности, кто пожертвовал его и почему. Зато существует полное единогласие относительно мастеров: кумир, величественнейшее и совершеннейшее произведение искусства, сделан Гекатодором ²⁵³и Состратом.

Как бы то ни было, Филипп на следующее утро, ясное и светлое, поставил в нескольких местах воинов с лестницами, а впереди их для прикрытия, наемников; за этими воинами в тылу поместил македонян, распределенных в том же порядке и всем отдал приказ с восходом солнца брать высоты приступом. Когда македоняне повели дело с одушевлением и грозной отвагой, алифиряне при каждом натиске устремлялись на врага и спешили к тем местам, к которым, как они видели, приближались враги. Тем временем сам царь, сопровождаемый отборнейшими воинами, незаметно по крутизнам поднялся к предместью кремля; затем по данному сигналу все воины приладили лестницы и начали брать город. Прежде всего царь занял покинутое гарнизоном предместье кремля. Когда предместье охвачено было пламенем, защитники стен, предугадывая исход дела, сильно встревожились при мысли, что с потерею кремля они лишатся последней опоры, а потому покинули стены и стремительно направились к кремлю. Македоняне тут же завладели и стенами и городом ²⁵⁴. После этого находившиеся в кремле элейцы отправили посла к Филиппу, который, согласно договору, получил укрепление, а осажденным даровал неприкосновенность.

79. Такой ход событий навел ужас на всех жителей Трифилии, которые озабочены были тем, как бы спасти себя и свои города. Между тем Филлид покинул Типанеи, разграбив еще в них несколько домов, и возвратился в Лепрей. Такова была награда, полученная союзниками от этолян: их не только открыто покидали в величайших опасностях, но еще грабили и изменяли им; от союзников они претерпевали то, чего должны ожидать побежденные от неприятеля. Типанейцы передали свой город Филиппу. Подобным образом поступили и жители Гипана. В одно время с ними фиаляне ²⁵⁵, услыхав о судьбе Трифилии и не ожидая ничего хорошего от союза с этолянами, захватили с оружием в руках резиденцию полемарха. Этолийские пираты, проживавшие в этом городе ради добычи из Мессении, сначала вздумали было напасть на фиалян. Но при виде того единодушия, с каким вставали все граждане на борьбу, они отказались, от этого намерения, заключили договор с фиалянами и, забрав пожитки, удалились из города. Фиаляне отправили посольства к Филиппу, отдали ему себя и свой город.