Всепоглощающая страсть
Шрифт:
— Ты сам-то понимаешь разницу? — спросила Клео.
— Да, понимаю, черт побери. Клео, ты обиделась, потому что я не сделал тебе настоящего предложения. Теперь я пытаюсь исправить ошибку.
— Дело не только в том, что ты меня не спросил.
— Клео…
Макс сделал шаг вперед и остановился, увидев, как Клео отступила назад. «Она мне откажет». Он почувствовал невыносимую муку. Такой боли он никогда не испытывал. Она терзала его внутренности, съедала живьем. Это было хуже, чем смерть Джейсона.
Глаза Клео были широко открыты и сияли.
— Макс, почему ты хочешь на мне жениться?
— Потому что я тебя хочу.
Слова вырвались, оставив за собой зияющую болезненную рану. Максу показалось, что он истечет кровью здесь, на восточном ковре.
Клео еще некоторое время взглядом терзала его душу, потом, тихо вскрикнув, бросилась к нему в объятия.
— Хорошо, — сказала она, уткнувшись ему в грудь, — я выйду за тебя замуж.
Макс почувствовал, что рана внутри начинает закрываться. Значит, он все-таки выживет. Он выпустил из рук трость и крепко прижал к себе Клео. Изменчивые, разнообразные чувства, которыми он был охвачен, теперь превратились в одно необузданное бешеное желание.
Она была нужна ему больше чем что-либо на свете.
Словно осознав эту потребность, Клео подняла к нему лицо. Макс горячо поцеловал ее. Почувствовав отклик, он застонал и потянул ее за собой на ковер.
— Макс…
Он лихорадочно сдергивал с нее одежду, стащил рубашку и расстегнул застежку джинсов. Он стянул с нее джинсы вместе с серебряными кроссовками. Затем торопливо расстегнул молнию на своих брюках. Он даже не пытался их снять. Он знал, что задача невыполнима.
Клео ждала его, раскинув ноги и протянув к нему руки. Он набросился на нее, как изголодавшийся на еду.
В миг он очутился там, где надо, глубоко внутри Клео. Клео была теплой, мягкой, уютной. Он был у себя дома.
Клео открыла глаза и посмотрела на картины, которые тоже смотрели вниз, на нее, множеством темных измученных глаз. В искусстве Макс не тяготел к слащавому или сентиментальному. Полотна на стенах его тайной берлоги демонстрировали то же неразрывное сочетание непокорности и цивилизованного лоска, какое было свойственно ему. Картины были такими же сложными и загадочными, как сам Макс. Клео поняла: что бы теперь ни случилось, она позволила Максу Форчуну включить себя в его коллекцию.
Единственными предметами в комнате, поддерживающими в ней надежду, были дешевые детские книги, которые она обнаружила в шкафу среди ценных томов. Еще не все было потеряно.
— Ты не замерзла? — спросил Макс.
Он медленно сел. Жестом собственника провел рукой по ее бедру, и его взгляд выразил удовлетворение.
— Немного. — Клео посмотрела на Макса. — Здесь прохладно.
— В галерее постоянная температура.
Клео тоже села и потянулась за своей рубашкой.
— Это чтобы сохранить картины и книги?
— Да. — Макс вглядывался в ее лицо. — Клео, я хочу, чтобы мы немедленно поженились.
Клео перестала застегивать рубашку.
— Зачем такая спешка?
— Ты прекрасно знаешь зачем. — Макс встал, помогая себе тростью. — Я не хочу, чтобы ты изменила свое решение.
— У меня есть для тебя новость, Макс. — Клео позволила ему поднять себя на ноги. — Тебе не удастся сочетаться со мной браком в первом попавшемся суде. Семья не позволит. Сильвия, Андромеда и все остальные обязательно потребуют, чтобы все было, как надо. И еще мы не сможем пожениться до свадьбы Бена и Триши. Их право быть первыми.
Макс застегнул молнию на брюках.
— Я так и думал, что ты это скажешь.
Заканчивая одеваться, Клео с облегчением увидела, что его лицо снова, как обычно, выражало недовольство. Зато исчезла та застывшая холодная маска, которую он носил час назад, когда попросил ее выйти за него замуж.
Она сумеет справиться с недовольством Макса. Она справится с чем угодно, но только не с тем ужасным отчаянием, которое появилось в его взгляде, когда она задумалась, принимать ли его предложение.
Клео часто видела такое выражение в собственных глазах, смотрясь в зеркало, в течение долгих месяцев после смерти родителей. Это был взгляд человека, потерявшего все, чем он дорожил.
И все же Макс сохранил свои мечты. Иначе быть не могло, если он читал доктора Сусса и «Мальчиков семьи Харди». Он не был сделан только изо льда и железа.
— Что такое, Клео? Почему ты так смотришь? О чем ты думаешь?
— О еде, — ответила она. Макс с облегчением вздохнул.
— Я совсем забыл об ужине. Знаешь, мне хочется есть.
— И мне тоже. Ты можешь заняться устрицами, а я приготовлю салат.
— Я тебя не обманываю, Клео. — Макс нежно, но крепко сомкнул пальцы на ее запястье. Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал. — Я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее.
Клео прикоснулась кончиками пальцев к его щеке. Она догадалась, что Макс вспоминает о неудачной помолвке с Кимберли.
— Не беспокойся, Макс. Я не изменю своего решения.
Он прикрыл веками вдруг заблестевшие глаза.
— Честное слово?
— Честное слово.
Только после ужина Клео позвонила домой. Макс сидел на диване и смотрел на окутанный тьмой город.
— Гостиница «Гнездышко малиновки» слушает.
— Сильвия, это я.
— Какой сюрприз, — рассмеялась Сильвия. — Подожди минутку. — Сильвия прикрыла рукой микрофон. — Я выиграла, — прошептала она кому-то.
— Что там происходит? Ты занята? — обеспокоилась Клео. — Я могу перезвонить позже, если ты принимаешь приезжих.
— Нет, мы не заняты, — весело отозвалась Сильвия. — Просто мы поспорили с О'Рилли, что ты не выдержишь и обязательно проверишь, как у нас идут дела. А он сказал, что Макс не оставит тебе времени для звонков. А я сказала, что ничто, даже официальное предложение руки и сердца, не удержит тебя от звонка домой, потому что ты беспокоишься, как мы тут.