Вслед за Бурей. Книга первая. Доля слабых
Шрифт:
Если бы не достаточно густой лес, тормозивший преследователей, Кабаза давно бы догнали. А так, довольно ловкому парню удавалось погоню затягивать, усердно воруя у горькой судьбы минуту за минутой. Неизбежный финал приближался. И когда на пути Кабана темным разверзнутым зевом появилась широкая, ярда в четыре, пересекавшая выбранный вектор движения, трещина, видно, возникшая здесь под напором стихии, когда рушились горы, парень, даже не думая о возможных последствиях, с последним отчаянным криком прыгнул прямо в нее.
Свободный полет продолжался недолго. Ударившись о противоположную стену разлома, ярдах в пяти ниже края, тело юноши отскочило и снова врезалось в почву напротив. Дальше падение проходило рывками. То, обдирая
Застыв, не дыша, боясь шевельнуться и снова продолжить падение, Кабаз никак не мог поверить, что он все еще жив. Каждая клеточка тела отзывается болью, но кости, кажется, целы. Язык и зубы на месте, глаза вроде видят. Упасть с такой высоты и так легко отделаться – просто чудо. Спасибо богам, уберегли от гибели. Радуясь своему второму рождению, парень совсем позабыл о преследователях, но те тут же исправили эту оплошность, зашумев наверху.
Застрявший в расщелине боком, Кабан бросил к небу испуганный взгляд, ожидая увидеть зубастые морды, но уперся глазами лишь в бурую земляную поверхность. Стены трещины не шли по всей своей длине вертикально и на глубине пары десятков ярдов начинали изгиб. Получалось, что место, в котором томился Кабаз, снаружи никак не просматривалось.
Твари топтались у края обрыва, куда сиганула добыча, но попробовать сунуться вниз не решались. И понятно – обратно не вылезти. Подъехали нелюди. Спешились. Заглядывая в разлом, походили вокруг, отогнали мешавших зверей, попытались прислушаться. Но Кабаз в глубине сидел тихо, как мышь, и ничем себя не выдавал. Даже когда сверху посыпались комья земли и тяжелые толстые ветки, которые монстры, с целью проверки, специально бросали в провал, парень не шелохнулся. Некоторые из прилетавших гостинцев добирались до цели, ощутимо терзая и так пострадавшее тело. Но парень терпел, стиснув зубы, не издав ни единого звука.
Наконец желтоглазым уродам процесс надоел, и забравшись на рогачей, они удалились, не оставив охраной ни одного длиннохвостого чудища. То ли монстры твердо уверились, что охотник погиб, то ли совсем не считали мальчишку угрозой, решив: "Что с того, коли даже и выберется?", но отход этой группы не являлся обманкой, твари действительно возвращались в поселок Орлов.
Кабазу узнать об уходе чудовищ было никак не возможно. Нестерпимо ныло все тело, но парень не двигал и пальцем, боясь зашуметь. Наступившая тишина пугала даже сильнее, чем слышавшиеся ранее звуки, выдававшие присутствие сверху врагов. Сейчас же воображение юноши рисовало картины – одну страшнее другой. Кабану представлялась поверхность, где у трещины затаились зубастые твари и терпеливо ждут, когда он начнет вылезать.
Время шло. Страх по-прежнему побеждал боль и зуд, заставляя Кабаза терпеть неподвижность. Начинало темнеть. Приближалась ночная пора. Парень сдался и принялся осторожно вертеться, в попытках найти позицию поудобней и, заодно, проверяя наличие существенных травм. Таковых, слава Яраду, не оказалось, но синяки и царапины, от пят до ушей, покрывали все тело. Приняв более-менее сносную позу, улизнувший от казалось бы неминуемой смерти, юноша, понимая, как сильно он за сегодня устал, собирался поспать. Да, пожалуй, ему предстояла самая некомфортная в жизни ночевка, но пытаться вылезать наружу сейчас, в темноте, представлялось совсем невозможным. И, пока что, не очень хотелось, страх еще не прошел. Завтра. Все завтра…
Двигаться пустошью, безусловно, было бы проще. Она, к удивлению, после всего, что недавно творилось, оказалась достаточно ровной. Но парень и девушка, помня наказ – на виду не маячить, бежали на запад по лесу. Хотя это слово и не совсем подходило тому бурелому, во что превратились прекрасные сосновые рощи, занимавшие раньше пространства вдоль гор. Провалы и трещины, частично заваленные стволами упавших деревьев, безвозвратно изуродовали окрестности и сильно затрудняли дорогу, постоянно пересекая маршрут движения пары. След Орды проходил в сотне ярдов от бывшего леса и был виден прекрасно, не нуждаясь в постоянном контроле. Только вечером, когда лучи заходящего солнца окончательно стали утрачивать силу, вытоптанная многочисленными тяжелыми лапами тропа постепенно начала таять во тьме.
Под покровом ночи, уже не боясь быть замеченными, путники выбрались на равнину и двинулись прям по следам. Бег здесь давался значительно легче. Света ярко сверкавших на небе звезд вполне доставало, и дело пошло, скорость выросла. Только ближе к рассвету практичная Мина убедила Валая прерваться и немного поспать.
Каждому честно досталось ровно по три часа сна. Выбравшись из-под пока еще зеленых пушистых хвойных ветвей двух удачно упавших крест-накрест, сосен, где проходил их ночлег, разведчики собрались было двигаться дальше, но тут Валай бросил взгляд в сторону гор и аж присвистнул от удивления. То, что всю ночь удавалось скрывать темноте, сейчас, в свете дня, предстало во всей своей мощи: нарушая привычную глазу картину, поражая своим огромным масштабом, гигантский проход разрывал кругосветную стену зияющей раной. Ближний к опешившим людям край провала, если мерить наискосок, находился милях в восьми. Дальний прятала легкая дымка, но было предельно понятно – ширина стартовавшего в этом месте каньона весьма велика и, пожалуй, сравнима с высотой его стен.
След, как и предполагалось, вскоре круто свернул на юг, уводя к открывавшемуся разрыву. Тратить недавно начавшийся день не хотелось, и путники, решив все же рискнуть, покинули лес и на пределе своих возможностей бросились в сторону гор, стараясь как можно быстрее миновать открытую местность. Предгорная пустошь напротив разлома была значительно уже, каких-то пять-шесть сотен ярдов, и все. Дальше, воображаемой линией, начинался уже сам каньон.
Конечно, так лихо рвануть в неизвестность люди решились не сразу. Сначала, в компанию к подбитому еще вчера зайцу, накопали съедобных кореньев, набрали побольше воды из ручья, затем, впрок, наелись малины, огромные заросли которой удачно встретились по пути, а уж потом, загнав страхи подальше, бросились навстречу судьбе.
Три дня молодые охотники трусили вдоль левого края разлома, останавливаясь и прячась в ложбинах только на то короткое время, когда солнце поднималось в зенит и своими прямыми лучами разгоняло всю тень. Ночами не шли. Отсыпались по очереди, боясь в темноте проглядеть что-нибудь важное. Впереди панорама постоянно менялась. Каньон, слегка извиваясь, постепенно сужался, и горные стены вокруг опускались все ниже и ниже.
Закончив свой вынужденный дневной привал, путники за час одолели миль шесть, отделявших от них очередной некрутой поворот. Открывшаяся за ним местность уже совсем отдаленно напоминала пейзажи прошедших трех суток пути по разлому. Впереди дно расщелины шириной уменьшалось до нескольких десятков ярдов и заметно шло вниз под уклон. Стены разлома уже не стояли отвесно, как раньше, а клонились в разные стороны, наискосок, расходясь друг от друга практически под прямым углом. Вдалеке виднелся, возможно, последний изгиб, но сразу продолжить движение путники не решились, побоявшись ступить на идеально просматривающуюся со всех сторон тропу в свете дня. Прекрасно во всем понимавшие друг друга до этого момента, парень и девушка, впервые после расставания с Яром и остальными товарищами, заспорили.