Вслед за тенью. Книга вторая
Шрифт:
— Фору? Что это?
— Фо—ра, — по слогам произнес Новиков. И объяснил: — Это мой счастливый шанс на выдвижение… дополнительных условий… Требую увеличить их количество также вдвое. Не три, а шесть. Это будет справедливо.
— Два ты потерял ранее, — напомнил мулат.
— Та же бадяга! — откликнулся пленник. И пояснил, заметив, что его снова не поняли: — Ты не предупредил меня о трех желаниях заранее. Предупредил бы — я бы очень подумал, загадывать ли себе жрачку и постель.
— Вот как? Ты мог бы обойтись без этого?
— Я мог бы не тратить
— Для чего тебе столько? Ты рискуешь не дожить до исполнения и половины.
— У нас говорят: риск дело благородное… Так что пусть будут… На всякий случай. Ну что, по рукам?
— Ты мне нравишься.
— А это мимо правил! Ты… это… не балуй, слышь…
Чар с интересов всмотрелся в лицо Новикова и расхохотался.
— Русские! Дерзость, находчивость, безрассудство, — заявил он, отсмеявшись, — Ценю эти качества. Вижу их в тебе. Не «сломайся», как некоторые из ваших. Не разочаруй меня.
— Таких сломанных повсюду достаточно. Национальность не причём. К слову, с таким тебе было бы легче справиться, — ответил Михаил по-английски.
— Я не ищу лёгких путей.
— Заметил… Почему выбор пал на меня?
— Мне нужно лицо из солидной семьи, имеющей вес в обществе.
— Имеющей вес… Не страшно, что этот самый вес поможет мне сорваться с крючка? — дерзко спросил Майкл.
— Оставь иллюзии. У тебя нет шансов.
— Почему? Или вес моей семьи в обществе не столь велик?
— Достаточен. Сорваться с крючка тебе помешает твой внутренний пес.
— Какой ещё пес?
— Пес, поселившийся в твоей голове, Майкл.
— Как это понимать?
— Понимай, как мою гарантию удержать тебя на крючке. Выздоравливай… Раб.
— Раб? Э нет, так не пойдет…
— Ты мой раб, Майкл. Я выкупил все твои долги. Теперь ты моя собственность. Таковой и останешься, пока не выплатишь все до последнего пенни. Смирись, — заявил Чар негромко, но медленно и четко проговорив каждое слово. И вышел из комнаты.
— Всё хуже, чем я думал, — проговорил Михаил по-русски, когда за его хозяином закрылась дверь.
Настроение его снова устремилось к нулю. В груди заломило, казалось, с утроенной силой. Похоже, действие лекарства ослабло. После того памятного разговора Новиков впервые почувствовал себя загнанным в угол зверем.
Михаил выплыл из воспоминаний и провалился в сон. Его разбудило непонятное, но надоедливое тренькание. Разлепив веки, он огляделся по сторонам. На прикроватной тумбочке надрывно «блеял» внутренний телефон «Империала».
— Господин Новиков, в холле вас ожидает сестра.
— Спасибо, — пренебрежительно кинул он в трубку, — Передайте ей: сейчас буду.
Кажется, ему всё же удалось поспать. Он наконец почувствовал себя отдохнувшим и полным сил.
Глава 28 Бабочка — четырехкрылка
Михаил спускался по лестнице в холл «Империала» и размышлял.
«Похоже, здесь я большую часть времени был Майклом Нови, — мысленно признал он, — Вошел в образ… Актер из погорелого театра блин… Иначе не объяснить того, что сотворил с собственной невестой. Теперь трудно ждать от нее доверия…»
Гнев и безрассудство, которым Михаил предавался на протяжении всего уикенда, были в «натуре» Вилморта — его визитной карточкой. Сам Новиков всегда считал гнев бесполезной эмоцией и не прибегал к нему, даже когда другие способы добиться своего были исчерпаны. И от безрассудства в своем обычном, теперь уже былом состоянии, он всегда был далёк.
«Мдаа… Далёк, если только был не под градусом», — мысленно шпильнул себя Новиков за лондонские подвиги.
Раньше, при оценке любой ситуации, он выключал эмоции и руководствовался голым расчетом. Теперь же большую часть времени находился под каблуком у Вилморта — своего внутреннего зверя, как выразился Чар в вечер их памятного знакомства. А если уж быть совсем точным, то с тех пор Михаил вынужден был находиться под каблуком модных туфель самого Чара.
Издали уже слышался гул голосов. Он нарастал с каждым шагом Новикова.
Холл Базы отдыха с самого приезда вызвал у Михаила стойкое неприятие, потому что ассоциировался с гудящим муравейником, на который тот нечаянно наступил в детстве. Наступил и провалился в него ногой по щиколотку. Провалился и был атакован воинственным черными войском.
«Незабываемое впечатление», — проговорил страдалец, припомнив, скольких трудов ему стоило избавиться от враждебно настроенных захватчиков.
Внутренний зверь Новикова взбунтовался сразу по приезду, еще на подходе к центральному входу Дома отдыха. Михаил помнил, насколько сильно тогда было его раздражение. Помнил и безрассудное желание схватить свою невесту в охапку и скрыться с ней от всех любопытных глаз. Но технической возможности тогда под рукой не оказалось: его «конь» ждал его дома. Однако Михаил был готов идти до столицы пешком, главное, чтобы с Катей, но она явно была тогда не расположена к подобному подвигу. Даже несмотря на то, что брести пришлось бы через Подмосковные леса, красотами которых всегда восхищалась.
«Пора решать, что делать, — продолжил рассуждать Михаил, — Может, просто сдаться на милость психиатров? Пусть исследуют чёртов феномен в моей башке. Или это не феномен вовсе, а банальная шиза?.. Да нет, не может быть… В роду шизиков нет… Травм не было… Веществами не балуюсь… Спиртным теперь тоже… Тогда что это? Последствия спазма сосудов? Что за следы были тогда у висков?.. Чар толком не объяснил… Стоит ли поговорить обо всем этом с отцом? А что? Он на раз организует обследование. В лучшем виде. Включая анонимность. Нет… Не вариант. Чар накажет семью. Он не будет бездействовать… Ладно. Пока удается скрывать. Понаблюдаем ещё…»