Всполохи на камне
Шрифт:
Я начинаю злиться всерьез, закусил, так сказать, удила. А почему? Сам не знаю! Меня просто разрывает от желания довести эту пигалицу до кипения, когда вода брызжет и пар крышечку с чайника сносит. Сам я уже киплю.
А Лия, все также, спину держит, речи говорит, хотя в глазах и мелькнул испуг, но внешне сама стойкость.
Я вдруг осознал, что всегда, когда Лия оказывается рядом, у меня происходит одно — злюсь и бешусь. Заводит меня, зараза. Сама от страха вся трясется, но продолжает вежливо шипеть и кусаться, взгляд не отводит.
— Ладно, я понял, что ты уже все решил. — взглянул на Петровского. —
Подъезжаю к стулу Лии и отвешиваю ей шуточный поклон.
— До свидания!
Вблизи она ещё лучше, внезапно, необъяснимо, но мне хочется прикоснуться к её щеке. Я фактически ощущаю жар от тела Лии. Гнев, злость и страх способны разогреть любого. Девочка пылает.
Я ухмыляюсь ей прямо в лицо, не сдерживаясь. Петровский и мать видят только Лию и им непонятно, отчего так побледнела гостья. А я, после ухмылки, опустил глаза, сначала, на губы, а потом на грудь девушки. И многозначительно поднял брови, развязно пялясь на весьма аппетитные полушария. Троечка? Не меньше.
Да, Петенька, похоже ещё неделя, и тебя возбудит даже швабра для мытья полов, а не только её хозяйка.
21. Лия
Это было жестко. Я готовила себя к тому, что мне будут, мягко говоря, не рады, но Пётр устроил мне сначала допрос, потом, фактически открыто, назвал меня мошенницей, а в конце совершенно наглым образом ощупал взглядом везде, где можно, и ухмыльнулся, словно имеет право на все, что осмотрел.
Я впервые в жизни переживала такое. Мой опыт общения с мужчинами, да и вообще с людьми, весьма ограничен. Меня никто так открыто не пытался оскорбить, обидеть, задеть. Я боялась, что от моей дрожи начнет звенеть посуда на столе — так меня трясло. Жутко злило, что Пётр это видит, мне казалось, что его голубые глаза, словно рентген, просвечивают меня насквозь и ловят каждый мой вздох.
Совсем некуда было укрыться, спрятать себя и свои чувства не получится, поэтому я решила и не делать этого. Спину прямо, взгляд не отводить — этому меня научила мама, когда появились проблемы в подростковом возрасте. Некоторые одноклассники пытались найти во мне безопасный объект для насмешек, но быстро были разочарованы, что я не спасовала, и отстали. Некоторые даже пытались со мной подружиться потом.
И вот, через столько лет, тот опыт мне пригодился. За столом было очень страшно и неуютно, но отец был рядом и это немного сняло напряжение. Я впервые переживала такое — защиту отца, хотя он тоже растерялся в какой-то момент, но мы были заодно, вместе. Странное и непривычное ощущение, что рядом есть отец, который готов мне помочь.
— Лия, ты как себя чувствуешь? — отец встревоженно взял меня за руку.
Я словно очнулась и вздрогнула от неожиданности.
— Все хорошо. — стараюсь улыбаться естественно.
Мы едем домой и тишина в салоне затянулась, поэтому отец решил, что я расстроена. Он отвел взгляд от дороги и быстро, но внимательно посмотрел на меня.
— Петр вел себя не очень вежливо. — отец вздохнул. — Он всегда был прямолинеен, даже жестковат, но близкие давно привыкли к этой его маске.
— Я не близкий для него человек, но это не повод для оскорбления. — смотрю на отца. — И что значит «его маска»?
— Лия, он для меня
— Для чего мне нужно ладить с ним? Мы часто будем ездить к нему в гости? — я плохо понимала логику отца.
Он остановился на светофоре, где ждать зелёного сигнала больше минуты, поэтому спокойно повернулся ко мне.
— Вы будете вместе работать.
Я в шоке уставилась на Петровского.
— Да, Лия, мне кажется вам нужно найти общий язык, а работа способствует этому, вы больше времени будете проводить рядом и сможете лучше друг друга узнать.
Светофор мигнул жёлтым и открыл путь потоку машин. Отец вновь сосредоточил внимание на сложном участке дороги.
Значит работать вместе. Вот это сюрприз. И очень неприятный. Мне от одной мысли, что придется ежедневно общаться с этим…с этим… Даже слов подобрать не могу! Я долго не смогу пребывать в постоянном напряжении и страхе, а именно эти чувства были основными, когда Пётр был рядом.
Хотя… Если быть честной, то были и другие ощущения, но объяснить их не могу пока. Пётр был подавляюще мужественным. Да, именно так и можно описать его. Даже в инвалидном кресле он производил неизгладимое впечатление шириной плеч, голубизной глаз, он просто источал ауру превосходства и уверенности в себе.
Интересно, как чувствует себя женщина, которую любит такой мужчина, как Пётр? Как это бывает, когда твоим сердцем владеет такой мужчина?
— Петр владеет фирмой, которая является основным партнером моей компании, — отец снова вырвал меня из раздумий, — он прекрасный архитектор, но управление любит больше. — Петровский усмехнулся. — Его фирма проектирует почти все объекты, которые строит моя. Пётр работает, как зверь, спуску не даёт никому, но и эффективность у его работы под тысячу процентов.
Мне стало совсем нехорошо. Как я смогу работать с этим монстром? Не хочу, не могу.
— А я…я обязательно должна именно там работать? — голос дрожал у меня, ничего не могла с этим поделать.
Отец удивлённо посмотрел на меня, а затем завернул в открывшиеся ворота дома. Мы въехали во двор и остановились.
— Лия, ты боишься? — отец взял мою ладонь и сжал своими. — Боишься Петра?
— Ты вырастил его, я понимаю, но он…он ведёт себя так, что мне непонятно, как реагировать, я ничего плохого ему не сделала, а он так говорит, словно…сделала, — я пыталась внятно объяснить, но получалось не очень.
— Лия, милая моя, ничего против твоей воли не будет! Господи, я думал, что обрадую тебя возможностью работать с лучшим в нашей сфере и совсем забыл, что это я так думаю. — отец увидел мой непонимающим взгляд. — Ну, что так лучше для тебя. Мне очень хочется, чтобы мое дело перешло в твои руки, но в руки, которые знали бы, что это за дело.
Я нервно хихикнула. Отец тоже засмеялся в ответ.
— Я несу бред? — спросил, глядя мне в глаза.
— Есть немного, — проговорила с улыбкой.