Вспоминай меня ночью
Шрифт:
Хлоя слегка морщится.
– Это обязательно?
– Ну, это - б**дское место, и прикид должен соответствовать.
– Ладно, – закатывает она глаза, – только оставь на мне штаны.
– Хорошо, – усмехается Шон. – Постараюсь не сильно заголять тебя сегодня.
***
– Да че вы, как замороженные?! –
Он впечатывает в меня Хлою, и мы каменеем. Мои руки зависают около нее.
Не могу прикоснуться к ней.
Не хочу делать ей неприятно.
– Какие-то проблемы? – вздыхает он, безнадежно показывая на мои замершие руки.
И я уже готов идти к Царевне, чтобы она остановила это безумие.
– Хлоя, в чем проблема? Ты одна - идеальна. С Роном моментально станцевались… Тебе Лекс, б**ть, с утра кончить не дал, что ли?
Вот, го*дон!
Она закрывает глаза. Открывает. Никаких эмоций.
– Алекс! Ну, ты-то? – разводит руками Шон. – Ты же профессионал. Расслабь девочку…
Б*яяя, ну зачем?!
Хлоя спотыкается и тут же заходит еще на один круг.
Шон уже весь испсиховался с нами.
– Короче. У вас перерыв, минут десять. Идите, покурите, что ли, и потом все должно быть в ажуре.
Уходит.
– Пойдем… – кивает мне Хлоя головой.
– Куда? – сглатываю я ком в горле.
– Куда послали… Есть сигареты?
Киваю и иду вперед, как на Голгофу, показывая дорогу в курилку.
Я что-то должен сказать? Что?
Или она хочет еще раз проехаться по нашей теме?
Я больше не вынесу эту хе*ню, которую она говорит мне. Которую она чувствует ко мне. И к себе.
Сорвусь и...
Нельзя!!
Захожу. Открываю окно. Достаю сигареты. Оборачиваюсь.
Хлоя запрыгивает рядом на высокий подоконник, садится по-турецки. С ее плечика съезжает свободная маечка. Очень хочется поправить и пройтись пальцами по ее коже. Они еще помнят это ощущение. Мои глаза на уровне ее впадинки на шее. Я вижу, как быстро бьется ее пульс. Хочу успокоить его губами.
Опять начинаю сходить с ума…
Оставляя сигареты с зажигалкой на подоконнике, отворачиваюсь, чтобы мои руки не зажили собственной жизнью.
– Что будем делать с этим? – спрашивает она, несколько раз затянувшись.
– Давай подключим Валери… – предлагаю я, – пусть зарежет эту идею с нашим совместным выступлением.
– Не вариант. Я тогда лучше сразу уйду с этой работы…
– НЕТ! – вспоминаю я ее нелегкую ситуацию. – Тоже не вариант.
– Черт… – зло вздыхает она. – Не знаю… Тебе неприятно это? Ну, прикасаться ко мне? Танцевать со мной…
– ЧТО?! – разворачиваюсь я в шоке.
В горле першит от бредовости ее предположения. Но я тут же догоняю, откуда эта мысль.
– А тебе? Тебе неприятно, да? Я теперь неприятен тебе?
Она, молча, курит, а я задыхаюсь от отчаяния.
Я знал, конечно.
– Не знаю… – ее голос, как лед. – Поделись секретом. Как там ты это делаешь? Когда по*еру с кем… Может, научишь? Облегчишь мне жизнь.
В животе опять разрывается бомба, и я не выдерживаю.
Срываюсь.
– Посмотри на меня!
Отыскивает своими глазами мои.
А я сгораю перед ней. Меня колотит.
– Не презирай меня, пожалуйста, Хлоя…
Ее глаза становятся глубокими и внимательными. Она опять всматривается в мои. И я теряю связь с реальностью, не в силах даже моргнуть.
Рука взлетает, словно ласточка, зависает на уровне моих глаз, и они закрываются.
«Пожалуйста! Притронься ко мне…» – замираю я.
И ее пальцы касаются моих ресниц. На долю секунды… Но и это рай! Болезненный мазохистский рай. Мое сердце бьется от почти смертельной дозы незаслуженных эндорфинов!
– Прости… – шепчет она мягко. – Я не имею права тебя судить. Ты делал то, что был… обязан, наверное. Просто никак не могу… сложить тебя в цельную картинку. Твои глаза… Они были такие настоящие. Как сейчас. И я все никак не могу поверить, что это просто... деньги для тебя.
– Да, б**ть, не брал я эти е*учие деньги! – срывает меня. – Не выматывай ты мою душу!
Я слабак! Зачем я ей это сказал?! Чтобы она думала, что я мягкий и пушистый? Но это же не так! Я продажный циничный ублюдок!
Как будто, тот факт, что я их не взял, может оправдать все остальные мои действия.
Ее пальцы снова легким касанием пробегаются по моим волосам, и я, разворачиваясь, прижимаю ее руки к своему лицу.
Я мудак… Зачем я мучаю ее?! Зачем завязываю на себя еще сильнее?!
Но я НЕ МОГУ!!
– Прости меня, Хлоя… – шепчу я в ее ладони. – Я так сожалею, что я такой. Что я могу сделать для тебя?
Надо остановиться. И уйти. Пусть лучше презирает. Но я не могу оторваться.