Вспоминай меня ночью
Шрифт:
– Давай просто отпустим это. Я вижу - ты хороший. Это просто моя е*учая судьба… – отнимает она руки от моего лица.
Хороший?!
Наивная, добрая девочка. Я и взгляда твоего не стою.
Ну, какая, на*уй, судьба?!
– Давай просто станцуем. Я прошу тебя. Мне так неудобно перед Шоном! Если он брякнет что-то сестре, то она опять начнет жалеть меня и... А я больше не вынесу… – отчаянно выдыхает она.
– Мы станцуем, – обещаю я уверенно, – просто доверься мне. Я знаю, что не имею права просить, но…
– Спасибо тебе.
И я б**ть, уже сдыхаю, не смея поднять глаза.
Эта благодарность так нелогична и болезненна для меня…
– Ты оставь меня тут покурить, ладно? Скажи Шону, чтобы занимался своими девчонками. Мы больше не будем репетировать с тобой сегодня. Мы все станцуем и так.
***
Музыка проникает сквозь изоляционную завесу, как будто мы в воде. Хлоя сидит у стены. Стою в метре напротив нее.
Мы молчим. Следующий выход наш.
Она закидывает голову и закрывает глаза, замирая в растяжке. Вижу как дрожит трицепс ее бедра от напряжения.
Могу, не парясь, разглядывать. И взгляд скользит вдоль ее шеи к открытой мочке. Мои губы тут же вспоминают, какая она на ощупь и на вкус. Вспоминаю, как Хлоя кончала, когда я закусывал ее, и волна возбуждения идет по моему животу. Облизываю губы. И Хлоя, не открывая глаза, облизывает свои. Сползаю по стене на пол. Ее пальчики отбивают по коленке глухо звучащий ритм, и мне хочется целовать ее ладони, совсем недавно согревавшие мое лицо.
Я пытаюсь настроиться… Хочу, чтобы у нее сегодня все было супер. Я больше не буду тормозить – она прикасалась ко мне сама, значит, ей терпимо. Мы сможем это сделать.
Сигнальная лампа мерцает красным. Значит, наш выход через минуту. Рон уже там.
– Хлоя… – зову я, поднимаясь. – Пора.
Поднимается и встает рядом.
– Готова? – спрашиваю я, заглядывая ей в глаза.
Кивает.
Мы встаем в арку, последние ноты трэка затухают, свет медленно гаснет. Хлоя начинает покачиваться под собственным ритмом и толкает меня в плечо, улыбаясь, как родному.
И я опять в раю! Но в этом раю почти нет боли.
Видео
Мы срываемся на свою стартовую позицию, и первые тяжелые ноты «номера два» начинают будоражить пространство. Прожекторы выхватывают меня и Рона, Хлоя сзади, ее не видно. И мы начинаем медленно и с большой амплитудой рубиться, уходя в нижнюю плоскость и складываясь вниз. Несколько элементов нижнего брейка. Стойка, и опять плавно вверх. А потом проигрыш в музыке – мы вибрируем в «Электро», а конферансье представляет публике- "Хлоя Соланж" - и, одновременно, прожектор вырывает ее из темноты сцены. Она двигается, раскачиваясь во всех плоскостях под каждый удар басов, рывком перекидывая копну волос и вспарывая руками пространство. Ее тело пружинит вверх-вниз, и она мечется, как пламя на ветру, размазываясь в неоновой подсветке пола, и, делая знакомый кульбит, замирает на последнем ударе басов.
Все. Дальше их партия с Роном. Мой прожектор гаснет.
Они синхронно раскачиваются и начинают играть в озорных электро-мимов. Что-то среднее между поппингом и локкингом – дерзко и весело. На проигрыше они, набирая амплитуду, раскачиваются в противовес друг другу, как зацикленные, и потом срываются в активный кач с первыми ударами вернувшегося ритма. На последних нотах снижают амплитуду движений и замирают. Свет гаснет. Я двигаюсь ближе к центру, и Хлоя тоже. Рон уходит за пульт.
Видео
С первого звука я понимаю, что трек не наш! Знакомый, но не наш. И ни черта не подходящий под пластику, которую хотел высветить ей Шон.
Что за хе*ня?
Но уже ничего не переиграешь и тело, реагируя на ритм, начинает двигаться самостоятельно.
Смотрю на Хлою, переживая, что это собьет ее, но она улыбается, качаясь синхронно со мной. Она улыбается, и мне хорошо. Я словно под кислотой...
Тело все делает само, не требуя моей концентрации. Сценария все равно ведь теперь нет! И мы просто двигаемся рядом, подстраиваясь друг под друга.
Асинхронно врубаемся в невидимую разделяющую нас стену. Темп становится жестче, и Хлоя касается на секунду моей груди – наша партия… Но музыка совершенно не в тему, и она, подмигнув, уходит в дерзкую ритмичную связку, вытягивая меня на себя. Ее одуревшие, словно пьяные, глаза жгут меня страстью и вызовом, и мою крышу сносит.
Ритм жесткий и рваный. Ее волосы как плети повторяют музыкальный узор. Ее тело ломается под него, увлекая в эту игру с музыкой и моё.
Мы начинаем рубиться просто в кайф, нарушая сценарий Шона в одной, только нам понятной, логике. Зал орет, поддерживая наше безумие. Вверх взлетают руки, повторяя наш кач. И потом несколько минут нереальной колбасы! Музыка меняет темп, и я вывожу ее в свою связку, а она, четко чувствуя каждую фишку, в тему отвечает на каждую пульсацию моего тела. Идеально. Выдергиваю ее перед собой, создавая ей фон, и она по мне ломанно двигается вниз. Также ломанно сворачиваюсь за ней. Мы на коленях. На финальном проигрыше мы бьемся друг о друга, как две волны, взрывая руками подсвеченный дым и разрезая световые лучи, и музыка начинает умирать вместе с амплитудой наших движений. На последней ноте мы застываем, утыкаясь лбами друг в друга. Свет гаснет…
Зал взрывается!
Сейчас выходят гоу-гоу. Я подскакиваю, хватая за руку Хлою, и мы смываемся к гримеркам, угорая, как полоумные, от адреналина и, вообще, от эмоций.
– Б**ть, да вы - бомба! – встречает нас восхищенный Шон. – Публика обкончалась от восторга! Завтра же ставим вам отдельную программу!
Замираем.
– Хлоя… – окрикивает ее Валери. – Зайди ко мне, малышка…
В ее взгляде вина и... жалость?