Вспомни лето
Шрифт:
Рейн жадно целовала его в губы, в шею, в грудь, пробуя его зубами и языком, точно так же как однажды он это проделал с ней. Его дыхание стало учащенным, а толчки – быстрыми и нетерпеливыми. Рейн закрыла глаза, чувствуя приближающийся экстаз.
Рейн с гортанным стоном припала к его губам. В этот миг они были близки как никогда. Дыхание их смешалось, тела слились в радости обладания, и сладостный миг высвобождения волновал кровь.
Обессиленная, Рейн упала на грудь Корда и перевела дыхание. Некоторое время спустя она очнулась и подняла голову, желая взглянуть на Корда.
На ее губах играла едва заметная улыбка, а в глазах светилось блаженство.
– Это ответ на мой второй вопрос, – с облегчением сказал Корд. – Тебе так же хорошо со мной, как мне с тобой. Ответь на последний вопрос. Почему ты не приехала ко мне?
Она захлопала глазами, совершенно не понимая.
– Куда?
– В госпиталь. Ты ведь послала мне монету с госпожой Удачей.
– Да, но…
– И ты сказала: «Отдай ему это, она ему нужнее, чем мне».
– Как я могла приехать к тебе? Я не знала, где ты!
Его глаза сузились.
– Тогда откуда ты знала, что я умирал и мне нужна была госпожа Удача? – Она побледнела и вздрогнула, словно от удара. Все самые дурные предчувствия, притаившиеся в душе, всплыли наружу. Любимый человек был в опасности. Он не сказал ей о том, как сильно скучал без нее. Он кричал, призывая ее к себе, а доктора глушили его лекарствами и привязывали к кровати.
Она беззвучно зарыдала. Она чуть не потеряла Корда и никогда бы не узнала, что он умер. Он взывал к ней, он нуждался в ней, а ее не было рядом с ним.
От этой мысли у Рейн защемило сердце. Дрожащими пальцами она пробежалась по его лицу, не замечая своих слез. Ком в горле не давал сказать, как сильно она любит его.
Он осушил ее слезы поцелуями.
– Ты не знала, не так ли? – спросил Корд.
Она кивнула.
– Тогда почему ты вернула монету?
Она дрожала, не в силах быть откровенной до конца. Корд не принадлежал ей душой и телом. Он принадлежал завтрашнему дню, и рано или поздно это завтра наступит.
– Монета твоя, и я не могла долго держать ее у себя, – безжизненно сказала она.
Корд ощущал, как Рейн отдаляется от него, закрывается от него на все замки и на все запоры. Он почувствовал слепую ярость и крепко обхватил руками лицо.
– Что ты говоришь? – требовательно спросил он.
– Ты приедешь и уедешь, как поступал всегда. Без всякого предупреждения, не говоря ни слова.
– Я не собирался схлопотать пулю.
Она осторожно нащупала новый шрам.
– Рана.., заживает? – осведомилась Рейн.
Он пристально посмотрел на нее.
– Что тебе сказал Блю?
– Ничего. Ни одного слова! Я не слышала ни звука ни от тебя, ни о тебе с той минуты, как ты исчез.
Корд устало закрыл глаза.
– Господи. – Когда его глаза открылись, они были бледно-голубые и очень ясные. – И все же ты побежала ко мне.
– Да.
– Ты звала меня.
– Да, – прошептала она.
– И ты занималась со мной любовью так, как если бы не было завтра, – А его и нет. Для нас есть только этот миг. А в следующий ты можешь уйти.
– Нет, – тихо сказал Корд.
Рейн мудро промолчала, не желая омрачать эту минуту бесполезными спорами.
– Хочешь есть? – спросила она, вылезая из кровати.
Он схватил ее за руку, вынудив повернуться к нему.
– Кофе? Черный, без сахара, правильно?
– Это все, что ты хотела у меня спросить?
– Нет.
– Разве ты не хочешь знать, почему я здесь?
Она отвернулась, чувствуя, как краска стыда заливает лицо.
– Что они говорят? – осведомилась она дрожащим голосом. – Отдых и покой, да? Солдаты отправляются в увольнение и снимают женщин.
– Перестань!
Она с отчаянием взглянула на него.
– Не волнуйся, я не боюсь правды. Я буду здесь, когда ты вернешься в следующий раз, я буду ждать тебя, пока ты не найдешь подходящую женщину или пока тебя не убьют… – Ее голос затих.
– Или что? – требовательно спросил он. – Пока ты не найдешь джентльмена?
– Пока я не перестану любить тебя, – сказала она срывающимся голосом. – Кто бы ты ни был, как бы тебя ни звали на самом деле.
Выражение его лица смягчилось, и голос стал другим. Он снова потянулся к ней и зарылся губами ей в волосы.
– Любимая, – шептал Корд, – сказал ли тебе что-нибудь Блю вообще? Я обратился с просьбой об отставке сразу после того, как мы были близки. Я знал, что ты мне нужна, и я знал, что моя работа сделает тебя несчастной. – Он коротко засмеялся. – И я не мог остаться. Слишком много сражений.
Рейн долго, неверяще смотрела в блестящие глаза Корда.
– Почему ты не сказал мне?
– Я не мог уйти немедленно. Моя отставка была делом времени. – Он на миг закрыл глаза, вспомнив схватку с Барракудой. – Я собирался ждать до окончания твоих соревнований. Мне не хотелось волновать тебя перед самой опасной операцией в моей жизни.
У Рейн перехватило дыхание. Она коснулась его губ дрожащей рукой.
– Мне очень жаль, что я не смог увидеть твой триумфальный выезд и награждение, – проговорил он. Лицо Корда стало гневным и печальным.
– Что не так? Ты скоро должен возвращаться? Разве дело не закончено?
– Закончено.
Он вновь закрыл глаза, вспомнив погибшего друга.
Боннер никогда больше не будет корежить испанские фразы и спрашивать насчет игры в шахматы. Но Корд отомстил за Боннера. Его убийца отправился следом за своей последней жертвой…