Вспомни о Флебе

Бэнкс Иэн М.

Она посмотрела Хорзе в лицо. Его глаза на мгновение переместились с Ксоксарле на Йелсон и тут же вернулись назад.

– Ничего-ничего, – сказал он. – Оставь его при себе. – Он легонько подтолкнул ее локтем свободной руки и понизил голос. – Ведь ты носишь немного лишнего веса. – Он фыркнул, а потом, изображая боль, потер бок в том месте, куда дала ему тычок Йелсон – довольно сильный, так что Хорзу чуть отбросило в сторону. – Ай-ай, – простонал он.

– Жаль, что я тебе сказала, – пробормотала она.

– Бальведа? – внезапно сказал Ксоксарле, медленно

повернув огромную голову и вперив взгляд в пространство туннеля – мимо Хорзы и Йелсон, мимо паллеты и автономника Унахи-Клоспа, мимо Вабслина (который возился с масс-детектором) и Авигера, – туда, где, прислонившись к стене, с закрытыми глазами безмолвно сидела агент Культуры.

– Командир отделения? – сказала Бальведа, открыв свои спокойные глаза и глядя сквозь сумерки туннеля на идиранина.

– Мутатор говорит, что ты из Культуры. Вот в чем он тебя обвиняет. Он убеждает меня, что ты – шпионка. – Ксоксарле наклонил голову, глядя сквозь темную трубу туннеля на женщину, сидящую у закругляющейся стены. – Похоже, ты, как и я, пленница этого гуманоида. Ты и в самом деле то, что он говорит?

Бальведа посмотрела на Хорзу, потом на идиранина – лениво, почти что вяло:

– Боюсь, что так, командир отделения. Идиранин повел головой из стороны в сторону, моргнул и пробормотал:

– Очень странно. Не могу себе представить, почему вы все стараетесь меня обмануть или почему этот гуманоид имеет на вас такое влияние. И то, что он рассказывает, я нахожу маловероятным. Если он и в самом деле на нашей стороне, то это значит, что я противодействовал великому делу и, возможно, даже способствовал вашей, женщина, победе, если только ты и в самом деле та, за кого себя выдаешь. Очень странно.

– А ты подумай об этом, – протянула Бальведа, потом закрыла глаза и снова прислонилась затылком к стене.

– Хорза на своей собственной стороне, а не на чьей-то еще, – сказал из глубины туннеля Авигер.

Обращался он к идиранину, но взгляд его при последних словах был устремлен в сторону Хорзы. После этого он опустил голову, уставившись в пищевой контейнер, откуда добирал последние крошки.

– Все вы такие, – сказал Ксоксарле старику, который не смотрел на него. – Так уж вы устроены. Вам, чтобы чего-нибудь добиться, приходится идти по головам одноплеменников – слишком уж короткий срок отведен вам для жизни во Вселенной. При возможности вы скрещиваетесь, чтобы выживали самые сильные, а слабые вымирали. Порицать вас за это – все равно что пытаться обратить неразумного хищника в вегетарианство. Вы все на своей собственной стороне. Мы – другие. – Ксоксарле посмотрел на Хорзу. – Ты должен согласиться с этим, союзничек-мутатор.

– Вы – другие, это точно, – сказал Хорза. – Но меня интересует только то, что вы сражаетесь с Культурой. В конечном счете вы можете оказаться даром божьим или бичом божьим, но для меня важно, что сейчас вы против ее одноплеменников. – Хорза кивнул в сторону Бальведы, которая улыбнулась, не открывая глаз.

– Весьма прагматичная позиция, – сказал Ксоксарле; Хорза подумал: услышали ли другие насмешливую нотку в голосе гиганта? – Что такого сделала тебе Культура, что ты ее так возненавидел?

– Мне лично – ничего, – сказал Хорза. – Просто я не согласен с ними.

– Бог ты мой, – сказал Ксоксарле. – Вы, гуманоиды, не перестаете меня удивлять.

Он внезапно сгорбился, и из его рта донесся грохочущий низкий звук, будто кто-то дробил камни. Его громадное тело сотрясалось. Ксоксарле повернул голову и сплюнул на пол. Голова его так и осталась в этом положении, и люди, переглянувшись, задались одним и тем же вопросом: насколько серьезно он ранен? Ксоксарле молчал. Он наклонился, рассматривая свой плевок, потом издал какой-то гулкий горловой звук и повернулся к Хорзе. Когда он снова заговорил, голос его зазвучал скрипуче и сипло.

– Да, господин мутатор, ты странный парень. Ты позволяешь своим подчиненным слишком много вольничать. – Ксоксарле посмотрел вдоль туннеля на Авигера, который поднял голову и бросил на идиранина испуганный взгляд.

– Меня это устраивает, – ответил Хорза. Он поднялся, окинул взглядом остальных, размял затекшие ноги.– пора. – Он повернулся к Ксоксарле. – Ну как, сможешь идти?

– Ты меня развяжи, гуманоид, и я побегу так быстро, что тебе не спастись, – пробурчал Ксоксарле. Его громадная фигура распрямилась.

Хорза посмотрел на темное седлообразное лицо идиранина и медленно кивнул.

– Ты лучше думай, как тебе остаться живым, чтобы я мог доставить тебя на флот, Ксоксарле, – сказал Хорза. – Погони и сражения закончились. Теперь мы все ищем Разум.

– Дурная охота, гуманоид, – сказал Ксоксарле. – Позорный конец всего предприятия. Мне стыдно за тебя; правда, ты всего лишь гуманоид.

– Заткнись и топай вперед, – приказала ему Йелсон. Она нажала несколько кнопок на пульте управления своего скафандра и воспарила в воздух, оставшись на одном уровне с головой Ксоксарле.

Идиранин фыркнул, повернулся и пошел по туннелю. Остальные один за другим поднялись и пошли следом.

После нескольких километров пути Хорза заметил, что идиранин стал уставать. Шаги гиганта стали короче, он все чаще и чаще шевелил огромными кератиновыми пластинами своих плеч, словно пытаясь облегчить внутреннюю боль, постоянно потряхивал головой, будто прогоняя дурман. Два раза он поворачивался и плевал на стену. Хорза смотрел на растекавшиеся капли жидкости – на идиранскую кровь.

Наконец идиранин стал хромать, припадать на одну сторону. Теперь за ним опять шел Хорза, передохнувший немного на паллете. Он замедлил шаг, когда заметил, что идиранина начало покачивать, и поднял руку, давая знак остальным. Ксоксарле издал низкий стон, полуповернулся, а потом стал наклоняться набок. Провода на его подкашивающихся ногах натянулись, как струны, он рухнул лицом вперед и остался недвижим.

– О господи, – сказал кто-то.

– Не подходите, – сказал Хорза и осторожно приблизился к длинному телу идиранина, распростертому на полу туннеля.