Вспомни ту ночь

Леклер Дэй

— Ник? Что ты тут делаешь?

— Гемма сообщила мне, что у тебя неприятности. Что случилось? Почему ты плачешь?

— Она отказывается сосать! — Дани взглянула на ребенка.

— Почему?

— Не знаю! Если бы знала, не плакала бы.

— Хорошо, хорошо. Успокойся. — Он присел на корточки рядом с ней и взял Абигайль на руки. — Что такое, моя сладкая?

— Это я виновата! Это все из-за меня! Мне кажется, молоко не идет.

— Разве медсестра не говорила, что нужно сцеживаться?

— Сцеживаться…

Откуда мне знать? Просто у меня ничего не выходит, и все туг. Наверное, у меня тугая грудь. — Она всхлипнула.

— Я припоминаю, сестра говорила, надо успокоиться и расслабиться.

— Я так стараюсь делать все как надо, но ничего не выходит.

— Помнится, медсестра советовала первое время принимать перед кормлением теплый душ!

— Я забыла, — честно созналась Дани.

— Ладно, ничего страшного. Ты беги в душ, а я побуду с нашей маленькой капризулей. Затем быстренько в постель, и мы попробуем накормить ее, лежа в кровати. По-моему, так будет спокойнее.

Закрывшись в ванной, Дани пустила теплую воду, которая должна была подействовать на нее расслабляюще. Груди ее разбухли и болели. При таком количестве молока кормление не должно вызывать трудности. Глаза ее наполнились слезами. Может, она печальное исключение из правила? Или устроена не так, как все нормальные женщины? Она позволила себе чуть-чуть всплакнуть, но уже через пару минут выключила кран и стала вытираться. Было очень больно, словно к нежной коже прикасалось не полотенце, а наждачная бумага. Натянув ночную рубашку, Дани вышла в спальню и тут остановилась как вкопанная.

Прямо посередине ее кровати лежал Ник с Абигайль.

Казалось, он был прямо-таки рожден для роли отца. Малышка лежала у него на согнутой в локте руке, сладко посасывая его мизинец. Ник подложил себе под спину гору подушек и теперь, завидев Дани, раздвинул ноги и похлопал покрывало между ними.

— Готова попробовать еще раз?

— Почему ты здесь, в моей кровати?

— Перестань, Дани. Тебе нужна помощь, а кроме меня, помочь сейчас некому. Садись вот сюда, и давай посмотрим: может, вдвоем у нас получится лучше.

— Ник…

— В ту ночь мы были у меня дома.

— Прекрати читать мои мысли! — Она закусила губу. — Как тебе удается так точно угадывать, о чем я думаю?

— Я экстрасенс. — Он пожал плечами.

— Нет, серьезно. Как тебе это удается?

— Ты покраснела.

— Так вот оно что? Оказывается, я краснею?

— Ладно, женушка. Мы зря теряем время. Давай-ка залезай сюда.

Женушка? У нее возникло инстинктивное желание убежать. Но в этот момент Абигайль беспокойно зашевелилась, не оставив Дани никакого выбора. С легким стоном она смирилась с неизбежным. Вскарабкавшись на кровать, осторожно втиснулась между его ногами.

Он оставил ей не слишком много места, причем сделал это, как она подозревала,

нарочно. Он баюкал Абигайль, держа ее на руках, а затем передал Дани. Потом обнял и прижал к себе их обеих. Через тонкий хлопок ночной сорочки ей передавалось тепло его тела, которое горячей волной растекалось вниз по спине. Но еще более смущало ее ощущение того, как напряглись его мускулистые ноги, когда он поправлял сзади подушки. Интересно, как это она сможет расслабиться, если он, полуобнаженный, сидит позади нее? Неужели не мог хотя бы накинуть рубашку, прежде чем ехать к ней? Но на это бы потребовалось… несколько лишних секунд.

Она закрыла глаза. Нет, Ник ни за что не задержался бы и на секунду, раз она в нем нуждалась. Он сразу примчался сломя голову. Дани тяжко вздохнула, надеясь, что он не заметит, как она расстроена. Ну с какой стати он проявляет такую душевную щедрость и преданность? Почему бы ему не походить на Питера и не оказаться эгоистичным негодяем? Тогда он бы точно вписался в роль, которую она ему заранее отвела.

— Давай, любимая, попробуй еще разок. — Он коснулся подбородком ее волос…

Испытывая сильнейшее смущение, Дани расстегнула ворот ночной рубашки и снова дала грудь Абигайль. Но и на сей раз ничего не вышло. Девочка сразу беспокойно завозилась.

— Я же говорила, что у меня не получается!

— Глупости, все у тебя отлично получается. Просто нервничаешь. Говорят, так часто бывает с первым ребенком. Ты настолько напряжена, что внутри тебя все перекручено. Вода же не течет по перекрученному шлангу. — Он обхватил ее за плечи и принялся осторожно их массировать. — Посмотрим, может, это сработает.

Увы, нет. Как можно расслабиться, если его руки касаются ее? Если бы у нее хватило мужества, она бы ему это объяснила.

— Ник…

— Шшш. Не открывай глаза и дай мне помассировать эти мышцы. Гемма, сыграй-ка нам мелодию Кенни Джи. Только, пожалуйста, негромко.

— ДА, МИСТЕР К0УЛТЕР.

И тут же комната заполнилась мелодичными звуками саксофона. Ник растирал ей плечи и шею в унисон с музыкой, постепенно снимая напряжение в мышцах. Спустя несколько минут Дани перестала внутренне сопротивляться и позволила его сильным рукам попытаться сотворить чудо. Боже, как же она устала! Так много всего произошло за какие-то несколько дней.

— Расслабься, дорогая. — Его голос над ее ухом звучал глухо и мужественно. — Облокотись на меня. Поверь, тебе будет хорошо и удобно.

Не раздумывая, она позволила ему обнять ее. Абигайль захныкала и снова схватила сосок. Дани застыла, почувствовав легкое щекотание в груди — странное, еще ни разу не испытанное ею до того ощущение от напора хлынувшего молока. Малышка принялась жадно сосать.

— Ой! — удивленно воскликнула Дани.

Проворные пальцы Ника резко остановили свой бег.