Вспомнить и вернуть
Шрифт:
В наше время на территории Красноармейского завода ещё пока остаётся возможность увидеть механический цех того времени.
Но если его не сохранить в ближайшее время, вместе с этим зданием уйдёт и история Глотовского затона.
Советским государством Киренская РЭВ флота была очень востребована, что давало стимул с каждым годом набирать мощность, приобретая ещё большую значимость.
С 1931 года Ленский флот стал бурно пополняться, что было связано с развитием промышленности в Иркутской области и Якутской республике. Это были годы первых пятилеток.
Сейчас в микрорайоне большая удобная школа, профессиональное училище, много благоустроенного жилья. Улицы в основном все заасфальтированные. Приоритетный
В связи с ежегодным развитием данного предприятия плавучие единицы каждую навигацию прибавлялись, и в гавани стало тесно. Когда основная часть судов не вошла в гавань и прозимовала прямо на реке Лене у Красноармейской скалы, возникла острая нужда создать дополнительный затон. В девяти километрах вниз по реке Лене находится удивительный остров с причудливым названием Бубнов.
Вспомним немного давней истории.
В 1723 году на острове поселился крестьянин Ивашка Бубнов со своими соратниками. Поставили четыре двора и стали обрабатывать землю. Дома стояли на берегу Лены. В наше время в верхней части острова, возле электрической опоры, по которой проходит ЛЭП, ещё долго оставалась возможность обнаружить старинные столбы и остатки построек. Затем их убрали, и теперь на том месте только яма, которая ещё до сих пор напоминает нам о локации Бубнова и о событиях ушедших времён. Постепенно крестьяне обживались, развивались и разрабатывали землю. Где появился отстой, от пропарки и до устья Нижней речки, земли тоже были распаханы. На Верхней речке стояла мельница. После революции появилось новое название.
Старики рассказывали, что в годы Гражданской войны в Приленском крае орудовала банда под руководством неуловимой и дерзкой Анны Черепановой. По этой речке красноармейцы её особенно загоняли в угол, и именно здесь, когда её преследовали охотники, одному из них удалось её подстрелить в ногу. (Анна до конца своих дней носила пулю как талисман на груди вместо крестика.) Однако тогда бойцы банды её отвоевали, и им удалось уйти. Черепанова укрылась в городе Чита и со временем людей распустила. Сменила фамилию, стала Корепановой и начала вливаться в социалистический строй. После войны перед советской властью стояли новые задачи, и к её личности интерес был утрачен, преследование было остановлено. Да и сопротивление её были личное, а не политическое. Она мстила за свою семью, которую зарубили прямо при ней бойцы Красной армии, и это тоже сыграло свою положительную роль. После смерти мужа Анна перебралась в город Красноярск, где в семидесятых годах была опознана жителем Приленска, родителей которого лично зарубила топором у него на глазах. Выяснилось, что Анна Прокопьевна Корепанова и Упыриха Анна – одно и тоже лицо. По фотографиям её опознали немногочисленные очевидцы кровавых расправ. Однако власти учли срок давности, а также то, что в годы Великой Отечественной войны она не стала сотрудничать с немцами, как, допустим, Пётр Краснов, генерал белой армии, и её преклонный возраст был учтён, и чистосердечное признание. В общем, дело до суда не дошло. Но память о себе в нашем крае она закрепила на века названием речки, которую нарекли её прозвищем (так её за глаза называли люди) Черепаниха.
Позднее земли Ивашки Бубнова и мельницу прибрали к рукам Никольские крестьяне, дерзость которых зашкаливала. Они устраивали разборки по всем близлежащим деревням. Даже шестовались до Бочкарёво и Мезенцева (позднее обе деревни объединились, и появилось единое наименование – Сидорово) и ставили их на место, если те забирались на их земли на другом берегу. Когда заехали первые строители посёлка, остров был засеян их пшеницей. Однако боясь за свой урожай, вскоре они прекратили посевные работы, зарастили остров травой и в дальнейшем заготавливали там на зиму сено. Но своих коров ещё долго на лето перегоняли на речку Черепаниху за отстой. Хотя сами они новое название ещё долго не признавали и говорили: «Поехали в Нижнюю речку».
Однако вернёмся к истокам строительства посёлка. Всему есть свой час, и пришло то время, когда данный участок заинтересовал руководство Ленского объединённого речного пароходства. Для создания дополнительного затона ничего гениальнее и выдумать было невозможно, чем соединить остров с берегом.
Решение было принято, и в 1953 году начали заготавливать лес и расчищать площадку для будущего населённого пункта. Сергей Никитич Казанцев заложил первый камень, и его бригада приступила к строительству.
Сергей Никитич Казанцев. Родился 6 октября 1922 года в городе Петровск-Забайкальск. В годы Великой Отечественной войны за проявленный героизм и мужество награждён медалями и орденами. Работал в Киренскстрой-конторе ЛРП, кем и был назначен старшим производителем работ Бубновского стройучастка, построил всю инфраструктуру посёлка.
Но с сооружением дамбы произошли небольшие трудности. Несмотря на то, что в работе было задействовано до двухсот лошадей, долгое время никак не удавалось перекрыть этот участок. Тогда Сергею Никитичу пришла в голову замечательная идея. В деревянных баржах уже не нуждались, так как появились металлические, и поэтому решили их затопить. Они стали задерживать камни, и в итоге всё-таки получилось соединить берега.
За свою идею по возведению дамбы и строительству посёлка Казанцев приобрёл высокий авторитет. Всё время работал в Киренской РЭВ бригадиром плотников и мастером.
На краю яра стоял старинный особняк деда Дмитрия Павлова. Огромная ограда на массивных деревянных столбах нависала прямо над речной пристанью.
Он был высокого роста, с бородой, человек не очень общительный, суровый, с дерзким характером, и люди его побаивались. Работал он бакенщиком, грёб вёслами до Никольского семафора и по пути зажигал бакены. Люди поговаривали, что он потомок богатой купеческой семьи. Однако доподлинно никто не знал его происхождения, и все разговоры оставались лишь на уровне слухов. Над гаванью стояло несколько побелённых частных домов, которые заселяли якобы его холопы. Но также аргументировать никто этого не мог, и подтверждений данная концепция не нашла. На самом деле, как выяснилось позднее, Дмитрий Павлов занимал высокий пост в государственном аппарате в Москве, и тёк возле его рабочего стола ручей журчащий, из которого не напиться воды было просто невозможно.
Зашёл как-то в его кабинет человек, который также с его помощью утолял собственную жажду из этого ручья, и предупредил, что заинтересовались им компетентные органы. Вариантов, кроме как податься в бега, у него не оставалось. Укрыться решил подальше от центра и направился в Сибирь вместе со своими сыновьями. Где и как познакомился с Александрой Наумовой, история умалчивает. Однако она-то и стала его верной спутницей до конца его дней. Женщина она была деревенского уклада, крепкая, довольно-таки резкая, за словом в карман не лезла.
На первых порах Дмитрий над рекой построил землянку, и какое-то время всей семьёй жили в ней. Его сыновья к тому времени уже выросли, и они с Александрой воспитывали её детей. Позднее Павлов в верховьях реки Киренги, где они и проживали с Александрой до этого, демонтировал дом и, сплавив его по воде, поставил возле землянки, а ограду вывел прямо над берегом. Получилось очень даже оригинально. Распахали огород, разводили индюков и держали другое хозяйство. На краю ограды стояла беседка, на столе парил самовар, и они с Александрой тёплым летним вечером, любуясь открывшимся чудным пейзажем, пили душистый индийский чай. Ведь барские замашки никуда не денешь, и выделиться хоть чем-то из общей массы он считал необходимым.