Вспомнить себя
Шрифт:
Где-то же слышал Александр Борисович, что человек, потерявший, вот так же, биографическую память, между тем привычно общается со знакомыми ему в «прошлой жизни» предметами. И — чем черт не шутит?!
Володя взял трубку, взглянул на высветившийся экран, осмотрел ее со всех сторон, улыбнулся чему-то и привычно — это немедленно отметил Турецкий, — держа в правой руке, большим ее пальцем ловко набрал номер. Приложил трубку к уху. Но тут же на лице его появилось разочарование. Турецкий почти выхватил трубку из Володиных рук и высветил номер:
232-76-54. Семизначный номер, значит, город, как минимум, областного значения. И совсем
— Наверное, вам ответили, что номер набран неправильно?
— Да, — не удивился Володя, будто уже забыл о том, что пытался куда-то прозвониться.
— А вы случайно не помните, чей номер только что набрали? Имя человека? Организации? Город?
— Я? — он улыбнулся беззащитно. — Не знаю, вероятно, это произошло по привычке, чисто автоматически. А это разве имеет значение?
— Если б вы вспомнили, тогда да, а так?..
Но в голове уже прокручивалась новая мысль: областной город… номер остался в телефонной «памяти», прозвонить по крупным городам, где-то должно же клюнуть! Муторно, суматошно, но в этом уже имеется хоть какая-то надежда! Надо немедленно сообщить Лине об этом событии, быстренько класть мужика в больницу и начинать методичные «прозвоны» по всем, без исключения, близлежащим областям. Кажется, действительно нет худа без добра…
Вторично Мила появилась в прокуратуре ближе к вечеру. Практически весь рабочий день, после того как ознакомилась с материалами следствия, она провела на электростанции, куда ей, по требованию Липняковского, немедленно был разрешен допуск.
Антон же отправился на Октябрьскую, где проживал в двухкомнатной квартире вместе с отцом и матерью опознанный наконец Химик. Он же, по сведениям из уголовного розыска, Саломаткин Михаил Петрович, семьдесят пятого года рождения, прописанный по адресу… и так далее. Только теперь будет он прописан уже по новому адресу, последнему в своей беспутной жизни, на Гниловском городском кладбище.
В своей жизни Миша-Химик два раза тянул срока. Сперва по статье 108 УК РСФСР — умышленное тяжкое телесное повреждение, за что и отсидел 5 лет, в которые ему зачли и полтора года судебного разбирательства, а два года спустя, после выхода на свободу, — снова сел, уже по статье 163, пункт 2-а, уже УК РФ, — за вымогательство, совершенное группой лиц. Попросту говоря — типичный рэкет середины девяностых годов, обошедшийся Химику в шесть лет «крытки». Одиннадцать годков из отпущенных ему Богом тридцати двух — это впечатляет. И если бы его не «остановил» Куратор, неизвестно, за что тянул бы свои последующие срока «спокойный, послушный мальчик», каким его в детстве называли родители. Да и сейчас ничего бы не имели против, если бы он только почаще домой являлся, а то носится неизвестно где.
А вот во дворе, как выяснилось, Мишка-Химик был заметной фигурой. Прозвище он, кстати, получил за свою особую любовь к пиротехнике. Постоянно «химичил» что-то, а потом во дворе с жутким треском и грохотом взлетали ракеты, фейерверки китайские, только по чистой случайности не устраивавшие по соседству пожаров. Но, видно, именно здесь и проявлялся подлинный талант Миши. Потому что все остальное у него было связано с проявлениями хулиганства и бандитизма.
Весть о его смерти, однако, как говорили Плетневу оперативники, прибывшие раньше его для проведения обыска в квартире Саломаткиных, не вызвала у пожилых и каких-то никчемных родителей заметного горя. Правда, охнула мать, нахмурился отец, узнав, что сынок был попросту задушен тем человеком, которого сам собирался убить. А так «сильной» реакции не было. Зато соседи, которых помог опрашивать Антон, те вроде бы даже вздохнули с облегчением. И их можно было тоже понять.
Оказывается, Мишка был тут с детства заводилой, его все в соседних дворах давно знали, к нему, высокому, накачанному парню с красивой, «мужественной» внешностью, тянулись и окрестные мальчишки, и девчонки. Но примером, как продемонстрировал финал его непутевой жизни, он оказался отрицательным… Поэтому, надо понимать, с облегчением и вздохнули родители подраставшей в округе пацанвы.
Собственно, в квартире Саломаткиных ничего, представляющего интерес для следствия, обнаружено не было. Зато обыск в отсеке сарая, точнее, в боксе для стоянки автомобиля кооперативного гаража, дал результат. Ну, старый мотоцикл марки «ИЖ» интереса не представлял, зато среди инструментов и тряпья был обнаружен пистолет Макарова со спиленным номером и запасными обоймами, а также толстая пачка валюты — американских долларов.
Огорченные и, видно, сильно обиженные на сына, родители объяснить происхождение денег и оружия, естественно, не могли, а выдать находки за свое накопленное добро, это ж на кого надо было рассчитывать-то? Был составлен протокол в присутствии понятых, тех же соседей, и обнаруженные улики преступной деятельности Михаила Петровича Саломаткина изъяты.
Оружие отправили к экспертам-криминалистам и баллистикам для идентификации, а валюту пересчитали и… внесли «запредельную» в понимании родителей сумму в тот же протокол изъятия. Вот последнее, похоже, как раз больше всего и опечалило стариков, с откровенной неприязнью поглядывавших на оперативников, производивших обыск.
Антон Плетнев тоже не представлял исключения и, чувствуя на себе их, очень мягко говоря, недружелюбные взгляды, размышлял, откуда они берутся, эти бандитские семьи? Послушный мальчик? Убийца! Ведь если б задавили не его, он бы обязательно шлепнул беглеца сам. Вот и эти деньги наверняка получены были за какое-то очередное его «послушное» убийство. Или ограбление. Или избиение и прочее, прочее, опыт-то уже имеется! Так что говорить здесь не о чем. Раздавил его мужик, как клопа вонючего, и туда ему дорога…
А все равно, подумал Антон, наверное, им было обидно. Может, и этому, задушенному, но, определенно, больше второму — Логопеду, которого, ко всему прочему, еще и зарезали, как свинью, обчистили карманы и вышвырнули из поезда. Важную работу сделали «послушные мальчики», человека убили, а гонорар просвистел мимо рта. Ведь еще ни один заказчик до конца акции, когда имеется полная уверенность, что свидетель ликвидирован, не заплатил исполнителю ни копейки. Поди, испуская дух, успели подумать, что это несправедливо, что вперед надо было брать. Может, когда деньги уже в кармане, и помирать не так страшно? А то бежать от судьбы приходится, так и не получив гонорара. Конечно, обидно.