Вспомнить всё
Шрифт:
– И ведь подумать только, – всхлипнула Вивиана, – всего этого он достиг благодаря идее, поданной мной! Блобельской идее!
– Ирония судьбы, – вздохнул доктор Джонс. – Что ж, Вивиана, если вам хочется удержать мужа, сохранить брак…
– Да, доктор, я на все пойду, только бы удержать его! Говоря откровенно, на Титане я прошла курс лечения – новейшего, крайне дорогостоящего, и… и все потому, что люблю Джорджа сильнее собственного народа, сильнее родной планеты!
– Вот как? – слегка опешив, откликнулся доктор Джонс.
– Благодаря
– Величайшая из жертв, – изрядно растроганный, выдохнул доктор Джонс.
– Теперь, доктор, мне бы только отыскать его, и…
На Ио все было готово к торжественному началу строительства. Не без труда выползший вперед Джордж Мюнстер обвил выпущенной псевдоподией черенок церемониальной лопаты и кое-как ухитрился подцепить на штык символическую горстку земли.
– Сегодня великий день, – гулко пробасил он при помощи некоего подобия речевого аппарата, вылепленного из части скользкого, студенистого одноклеточного тела.
– Верно, Джордж, – согласился Хэнк Рамарау, стоявший неподалеку с кипой официальных документов в руках.
Представитель властей Ио – такой же громадный, полупрозрачный ком органического вещества, как и Джордж, – подполз к нему и торжественно принял документы.
– Немедленно передам правительству, мистер Рамарау, – прогремел он. – Уверен, с бумагами все в порядке.
– Ручаюсь, – заверил чиновника Рамарау, – мистер Мюнстер не возвращается в человеческий облик ни на минуту. Благодаря новейшим методикам, разработанным лучшими представителями медицинской науки, его непроизвольное преображение удалось стабилизировать в данной фазе, в фазе одноклеточного существа. У Мюнстера все без обмана!
– Этот исторический момент, – подумал громадный ком студня, одноклеточная ипостась Джорджа Мюнстера, мысленно обращаясь к толпе местных блобелей, собравшихся на церемонию, – означает новую, лучшую жизнь для тех, кто получит работу, процветание всей округи… и не забудьте о гордости за всенародное достижение, запуск в производство местного, насколько мне известно, изобретения, Волшебного Магнитного Пояса Мюнстера!
Толпа блобелей разразилась мысленными овациями.
– Этим днем я буду гордиться до конца жизни! – сообщил им Джордж Мюнстер и неторопливо, шаг за шажком, пополз к ожидавшей его машине с шофером, чтобы вернуться в Ио-Сити, в снятый для постоянного жительства номер отеля.
Однажды этот отель тоже перейдет в его собственность. Прибыль от поясов Джордж уже начал вкладывать в местную недвижимость: оно и патриотично, и, по словам жителей Ио, других блобелей, выгодно.
– Здесь, в этот день, я наконец-то достиг настоящего успеха! – мысленно пояснил Джордж Мюнстер всем, оказавшимся в пределах досягаемости излучения мозга.
Провожаемый исступленными восторженными криками, он вполз на трап и скрылся в кабине автомобиля титанской марки.
Черный ящичек
I
– Мисс Хияши, – заговорил Богарт Крофтс из Государственного департамента, – мы собираемся командировать вас на Кубу с религиозными наставлениями для тамошнего китайского населения. Уверен, непосредственная связь с Востоком послужит в этом хорошим подспорьем.
Джоан Хияши испустила едва слышный стон. Вся ее «непосредственная связь с Востоком» заключалась в том, что она, уроженка Лос-Анджелеса, посещала соответствующие курсы в Университете Санта-Барбары, однако, официально получив востоковедческую подготовку, упомянула о ней в заявлении о приеме на работу, как полагается.
– Возьмем, например, латинское «каритас», – продолжал Крофтс. – Какой смысл, на ваш взгляд, вкладывает в него Джером? «Милосердие»? Вряд ли. Тогда что же имеется в виду? Благожелательность? Любовь?
– Моя специальность – дзен-буддизм, – напомнила Джоан.
– Однако значение этого слова в позднелатинском употреблении известно каждому! – слегка опешив, приподняв убеленные сединой брови, возразил Крофтс. – А означает оно взаимное уважение порядочных, добрых людей! Скажите, мисс Хияши, хочется ли вам у нас работать? Если да, по какой причине?
– Да, мне хотелось бы сеять семена дзен-буддизма среди китайских коммунистов на Кубе, – подтвердила Джоан, – потому что…
Но тут она, призадумавшись, осеклась. По правде сказать, все дело решало хорошее, по ее меркам, жалованье: настолько высокооплачиваемую должность Джоан занимать еще не доводилось. С точки зрения карьеры – просто блеск!
– А-а, дьявол! – выругалась она. – В чем суть Пути? Нет у меня ответа.
Крофтс пожал плечами.
– Вижу, избранная специальность научила вас уклоняться от откровенных ответов, причем весьма изворотливо, – ядовито заметил он. – Однако… возможно, это только подтверждает, что вы неплохо обучены и для данной работы подходите как нельзя лучше. На Кубе вам придется столкнуться с весьма искушенными, образованными и вдобавок состоятельными даже по меркам Соединенных Штатов особами. Надеюсь, вы справитесь с ними так же непринужденно, как и со мной.
– Благодарю вас, мистер Крофтс, – откликнулась Джоан, поднимаясь с кресла. – Тогда… жду от вас известий?
– Да, впечатлить меня вам удалось, – негромко, будто бы про себя, проговорил Крофтс. – В конце концов, вы ведь – та самая юная леди, первой додумавшаяся скормить дзен-буддистские загадки мощнейшим вычислительным машинам Университета Санта-Барбары?
– Я первой проделала это, – поправила его Джоан, – однако идею мне подал друг, Рэй Меритан. Тот самый арфист, серо-зеленый джаз. Слышали?